человека и уж тем более какую-то конкретную нацию. Отсюда — «сражающаяся 
партия» и «сражающийся комсомол», «подпольные обкомы» и «подпольные райкомы», 
отсюда «превосходство марксистско-ленин-ской идеологии», «коллективных 
хозяйств», то есть колхозов и совхозов, «плановая экономика» и т. п. Ну и, 
естественно, один — Вождь. Короче, воюют две системы. За что? Чтобы доказать, 
чья кем-то придуманная система лучше. Но система, победившая в такой войне, в 
которой погибли десятки миллионов человек, такая система ничего не доказывает. 
Когда воюют две системы — это воюют две партии. А в партии сбиваются, как 
известно, только серые и слабые. Сильному партия не нужна. Пролетарский поэт 
растолковывал: «единица — ноль». И естественно, что вся история Великой 
Отечественной войны писалась и написана как Победа Системы.
   Социалистическую систему, через моря крови и миллионы трупов русских людей, 
установили сионисты с их •колхозами-кибуцами и ЦК-Кагалом. Система функцио-
   
нировала с наганом у виска русского. Если у партии есть своя Ч К и своя РККА — 
это уже не Партия, а расстрель-ная «тройка». В «тройку», между прочим, входил 
всегда чекист, военный и секретарь райкома. По крайней мере, до 1939 года ЧК 
сплошь состояла из евреев и латышей. В «тройку» от РККА входили исключительно 
комиссары, а по крайней мере до 1939 года ими были поголовно троцкие-бронштейны 
и гамарники. Про секретарей райкома в этом смысле и говорить нечего — все 
мехлисы и кагановичи. Система — это магнит, который из кучи вытаскивает только 
железо. Александр Матросов не был ни человеком системы, ни ее винтиком, он был 
изгоем ее — зэком, валил лес в Пермской области. Система вытащила его оттуда, 
навесила в Тоцких лагерях вместо ээковского номера знак члена ВЛКСМ, бросила на 
фронт и там из совершенно русского порыва его нарисовала свой еще один символ. 
Ворохом романов, рассказов, повестей, кинофильмов, поэм и стихов Система 
пыталась объяснить необъяснимое: Матросов на лесоповале — враг Системы и 
Матросов грудью на амбразуре — символ самопожертвования ради Системы.
   Самая умилительная байка Системы была: русский, отсидевший в ГУЛАГе, который 
организовал и которым руководил бессменно Берман, ни зла, ни обиды на Систему 
потом никогда не держал. Он даже, мол, благодарен был ей за воспитание — так 
приучали целовать хлыст надсмотрщика, лизать сапог насильника. Этой байке в 
конце концов стали верить сами берманы и мехлисы, рассуждая о том, что с 
русским можно разговаривать только матом, а давать можно только в ухо. Человек, 
отсидевший в лагере или в тюрьме, — навсегда враг режима. Сколько отсидевших — 
столько и врагов советской власти.
   У Системы нет ни героев, ни врагов. У Системы есть только функционеры. 
Русский рядовой Матпосов —
   
герой, хотя еще вчера он был посажен Системой за колючую проволоку. Русский 
генерал Власов — враг, хотя еще вчера Система печатала его портрет в «Красной 
звезде» (главным редактором которой был некто Ортенберг) рядом с портретом 
Жукова как одного из полководцев, выигравших гигантскую битву под Москвой. С 
точки зрения Системы, тут все логично, потому что для нее нет личности, для нее 
важна функция — выполняет в данную минуту ее тот или иной человек или не 
выполняет. Системе не дано осмыслить, ибо у нее не было и нет мозгов, что зэк 
Матросов и рядовой Матросов грудью на амбразуре — это просто русский человек. 
Для русского нет загадки, как это вчерашний заключенный сегодня совершил подвиг,
 которым до сих пор восхищается все человечество. Ей не дано понять, что 
генерал Власов и предатель Власов — это один и тот же русский человек безо 
всяких швов и заклепок. Для русского нет в том загадки, что вчерашний спаситель 
Москвы от фашистской оккупации сегодня работает с ними рука об руку. Система 
все это отрицает, потому что такого человека, как русский, у нее нет, а есть 
член партии, член ВЛКСМ, генерал Красной Армии, чекист, работник райкома партии,
 наконец, на крайний случай есть и советский человек... Система уверена, что 
каждый живет либо по уставу партии, либо по уставу ВЛКСМ, а все военные еще и 
по своим уставам. У функционера нет Родины, у функционера есть только Система. 
Система не представляет себе, что русский может жить по законам русской души и 
в своих поступках руководствоваться зовом только русских предков. Ей не дано 
понять, что Матросов и в лагере, и на фронте был русским человеком, а Власов до 
конца дней своих только защищал Россию. Для того чтобы все это понять, нужно 
иметь русский ум и русскую душу. Но все это уже не про Систему.

    В этом смысле характерно, что у Системы вообще нет врагов среди евреев и 
латышей, среди эстонцев и литовцев, даже редактировавший немецкую газету во 
времена Власова в Берлине бывший старший лейтенант Красной Армии татарин Муса 
Джалиль и тот нацгерой. Враги исключительно из русских, от генерала Корнилова 
до генерала Власова и где-то до генерала Жукова, а из современных — все враги: 
Варенников, Язов, Ачалов... Почему так? И еще, почему у Системы нет даже намека 
на символ врага среди рядовых, а только среди генералов? У гоев не должно быть 
своих пастырей. Действительно, до сих пор вызывает удивление, с какой быстротой,
 почти в ту же минуту, как оказался в плену, генерал Власов согласился работать 
на немцев. Система объявила, что генерал Власов — предатель Родины, хотя в 
войне участвовала не Родина, а Система. За что воевали? В книге Абрамовича, 
изданной в Израиле, так прямо и сказано: за спасение 500-тысячной еврейской 
диаспоры, которая проживала в 1941 году в СССР.
    Но'даже через черный асфальт прорастает зеленая трава. Система — это 
асфальт, национализм — зеленая трава. Как говорится, трава отдельно, асфальт 
отдельно. Можно войну рассматривать с точки зрения двух Систем. Но можно теперь 
попытаться осмыслить ее и как борьбу фашистской Системы с русскими, германского