выработать решение на применение Первой вла-совской дивизии на 
советско-германском фронте. А когда оно было выработано, приказ получил в 
Карлсба-де генерал Власов и передал, в части его касающейся, полковнику 
Буняченко. К этому моменту «в частях дивизии царило напряжение, все были готовы,
 если потребуется, в любую минуту приступить к боевым действиям, — вспоминает В.
 Арте^-мьев. — Было организовано круговое сторожевое охранение и выслана 
разведка. В полках снаряжали обозы. (?) Дивизия готовилась и к походу. (Куда? К 
своим на Восток? — В.Ф.) и к обороне. Настроение солдат и офицеров было таким, 
что достаточно было одной команды, чтобы они в неудержимом стремлении ринулись 
в бой. Солдаты наперебой задавали своим офицерам волнующие их вопросы: «Где 
генерал Власов?», «Когда начнем действовать?», «Нельзя ли захватить немецкие 
склады оружия и вооружить Вто -рую дивизию?»
   7 марта генерал Власов отдал приказ о выступлении дивизии походным порядком 
в направлении на Нюрнберг. Выступление было назначено в ночь с 8-го на 9 марта 
1945 года. В глухую, черную ночь, какие тут бывают только весной, первым лагерь 
покинули дивизионные разведчики, за ними начали выдвигаться роты. Рота за ротой.
 Так начался таинственный, пока еще за многими печатями, легендарный путь 
Первой власовской дивизии. История его сегодня ждет своего Александра Фадеева с 
его «Разгромом», своего Александра Серафимовича с его
   
«Железным потоком», своего Дениса Давыдова с его партизанскими циклами стихов, 
своего художника Василия Верещагина с его знаменитой картиной «Ночной привал 
великой армии», своих скульпторов, своих летописцев.
   На тему Гражданской войны была популярная песенка про матроса Железняка, в 
ней такие слова: «Он шел на Одессу, а вышел к Херсону...» Почему? Говорят, 
будто матрос Железняк был никудышным штурманом, заблудился. Гиммлер определил, 
что Первая власовская дивизия воевать против русских будет на 
советско-германском фронте в Померании, в районе Штеттина. Однако попала она не 
«в Одессу», а как у Железняка, «в Херсон» — в район Люббена — 
Франфурта-на-Одере — Котт-буса, т.е. этак километров 30 на юго-восток от 
Берлина и этак километров на 150 от Штеттина, если строго на юг. Власов — не 
матрос Железняк, но почему такой «выход»? Самое вразумительное об этом сказал 
командир 2-го полка Первой власовской дивизии все тот же Вячеслав Артемьев: 
«Пятого марта генерал Власов вернулся в дивизию. В результате его переговоров 
были сделаны некоторые изменения. Дивизия все же должна была выступить, но не в 
район Штеттина, а в район Люббена, Франкфур-та-на-Одере, Коттбуса, 
юго-восточнее Берлина». Три коротеньких предложения: «В результате его (Власова.
 — В.Ф.) переговоров...» — нет вопросов! Другие, даже самые дотошные, такие, 
например, как Торвальд, Хофф-манн или Стеенберг, которым известен, кажется, 
каждый чих Власова, которые точно знают, что и когда «думал», «чувствовал» и 
«ощущал» Власов, вот об этом «феномене матроса Железняка» у генерала Власова — 
словом не об-молвливаются, будто в рот воды набрали. У знающего А. Казанцева 
сказано коротко и ясно: «Чем было вызвано распоряжение Власова идти именно в 
этом направлении,
   
судить трудно». А если еще учесть, что именно на участке фронта в районе 
Люббена — Франкфурта-на-Одере — Коттбуса наступали танки Жукова, ситуация 
становится более чем пикантной.
   На минуту можно попытаться представить в этой связи «переговоры» Власова с 
Гиммлером:
   — Дорогой рейхсфюрер Гиммлер, ты мне нарезал участок фронта в Померании.
   — Да, дорогой Андрей.
   — Прошу тебя, дорогой рейхсфюрер, отмени этот приказ и нарежь мне участок 
фронта в районе Франкфур-та-на-Одере.
   — Но почему?
   — Там наступает мой старый друг Георгий Жуков, я хочу его победить в 
открытом бою.
   — Браво, Андрей! Быть по-твоему!..
   И дивизия поехала воевать против Жукова, который, как мы знаем, за три 
месяца до «ухода» генерала Власова к немцам написал на него блестящую боевую 
характеристику, а теперь вот, назначенный лично Сталиным, командовал 1-м 
Белорусским фронтом, который вел лобовое наступление на «логово», а на пути его 
в центре немецкой обороны должна была встать Первая власовская дивизия...
   Шутки шутками, но вот это: кто, как и почему в последний момент поменял 
район будущей дислокации Первой власовской дивизии, кто скомандовал направить 
дивизию не на периферийную Померанию, а в самое пекло — под Берлин, одна из тех 
тайн, которая за семью печатями, в цинковых коробках с запаянными крышками.
   Что такое район Штеттина в апреле 1945 года? Из дневника ОКВ за период с 20 
апреля по 9 мая 1945 года:
   «20 АПРЕЛЯ 1945 г. Для высших командных инстанций начи
   
нается последний акт драматической гибели германских воору -женных сил.
    Передовым танковым подразделениям русских удалось про -рваться в район 
Бурата, находящегося в 18 км от Цоссена, где на протяжении многих лет 
располагалась ставка верховного коман -дования вооруженных сил (ОКВ), штаб 
оперативного руководства вооруженными силами ОКВ, а также генеральный штаб 
сухопут -ных войск.
На основании событий этого дня на фронте можно сделать следующие выводы 
относительно ПРЕСЛЕДУЕМЫХ ПРОТИВНИКОМ ЦЕЛЕЙ: НА ФРОНТЕ СОВЕТСКИХ ВОЙСК ЧЕТКО 
ВЫРИСОВЫВАЕТСЯ НАПРАВЛЕНИЕ ГЛАВНОГО УДАРА НА БЕРЛИН, В ТО ВРЕМЯ КАК НАСТУПЛЕНИЕ