сообщения говорят о полном хаосе на фронте. Если не произойдет какое-нибудь 
чудо, то добровольческие части обречены на полную гибель...»
   «Страшные события!» — вопит этот обер-лейтенант. Они страшны тем, что немцы 
разбежались по уговору с союзниками, но обер-лейтенанту знать подноготную этих 
событий не дано, потому он и вопит — «Страшные события!.. Добровольческие части 
обречены на полную гибель».
   В своих «Очерках...» Юрген Торвальд пишет:
   «Трагедия, о которой, во всех размерах и ужасе, еще ничего не знал Власов во 
время встречи с Гиммлером, началась утром 6 июня, когда первые добровольческие 
восточные батальоны, 439, 441 и 642, были брошены в огонь отражать наступление 
союзни -ков в Нормандии». Очень крупно заблуждается тут Юрген Торвальд. Власов 
не только знал, что «началось утром 6-го июня», но он готовил это «начало» 
вместе с тысячами своих офицеров — выпускников его «курсов Выстрел» из 
Дабендорфа. Для него и его офицеров «б июня» 1944 года стало вторым 22 июня 
1941 года, с той лишь разницей, что «союзники» не застали нас здесь врасплох, 
как тогда, в сорок первом. И не «трагедия» началась 6 июня 1944 года для 
«добровольческих восточных батальонов», а грянул их долгожданный звездный час.
   Но вернемся к дневникам Гансена.
   «б июня. — Подошел момент проверки надежности наших час -тей (дивизий 
Власова. — В.Ф.). События развиваются с неверо-
   
ятной быстротой. Все связи прерваны. К этому надо добавить и то, что мы 
остались без командующего. (Что и следовало ожидать от сговора с союзниками. —В.
Ф.). Заместитель генерала фон-Вартенберга не прибыл, да к тому же нам и имя его 
неизвест -но...» (!)
   Наивный Гансен продолжает:
    «9 июня. — До сих пор никаких сведений и связи с нашими ба -тальонами с 
линии наступления противника. Офицер-ординарец получил приказ проникнуть как 
можно глубже. Операционный адъютант АОК сообщил, что 411-й батальон (не забудем,
 что «батальонами» «они» именовали полнокровные власовские дивизии. — В.Ф.) 
превзошел храбростью все наши ожидания...
    10 июня. — Офицер-ординарец пробился только до штаба кор -пуса. Там он 
узнал, что наши восточные батальоны на побережье показали в боях такую 
храбрость, что решено поместить их дела в специальной сводке вермахта...
    11 июня. — Наши батальоны (дивизии. — В.Ф.) в сводке не упомянуты (Sic!). 
(Ну откуда обер-лейтенанту знать причины того, что «наши батальоны в сводке не 
упомянуты? Об этом хорошо знали только на самом «верху», потому и не 
«упомянуты». — В.Ф.). Упомянуты только 736-й гренадерский полк, в состав 
которого входит 642-й восточный батальон. Пришла тре -важная весть о бунте в 
797-м грузинском батальоне. Там якобы убит один капитан. Остальные наши 
батальоны брошены в самый жестокий огонь. Русский офицер нашего штаба, майор 
Молчанов, отправлен на фронт для связи с отправленными туда батальона -ми. В 
Париже «положение I» и угрожающая опасность...
    15 июня. — Наконец прибыл новый командующий, генерал-майор рыцарь фон 
Нидермайер. Он командовал 162-й туркменской пехотной дивизией, которая стоит в 
Италии. Нидермайер — старый русофил, который верит в русские части. Он не дает 
пя ти копеек за кавказцев и другие « пестрые части». Сообщение о разо -ружении 
797-го грузинского легиона он приводит как подтвержде -ние своих взглядов». 
Хорош командующий, который «прибывает» в свои войска, которые уже дерутся 9 
дней без
   
него и... очень успешно, очень отважно, показывая чудеса стойкости и храбрости! 
Это называется делать хорошую мину при плохой игре — «мы больше не руководим 
происходящим», а кто руководит? Западный фронт-то не рухнул, после того как 8 
немецких дивизий разбежались? Генерал Власов? Что в этих условиях делает бравый 
«новый командующий, генерал-майор, рыцарь фон Нидермайер»?
    «Ввиду перерыва всякой связи с фронтом, все наши штабные офицеры разных 
народностей отправлены для сбора хоть каких-либо сообщений и установления 
контактов...
    22 июня. — Нет никакого смысла дальше вести дневник. Нет никакой связи. 
Крохи поступающих сведений говорят, что боль -шинство батальонов — 439-й, 635-й,
 642-й и 441-й, несмотря на слабое вооружение (как в сорок первом. — В.Ф.), 
прекрасно сражаются. От 41-го батальона осталось всего 200 человек (в 
полнокровном батальоне, если это, конечно, батальон, как раз и 'есть 200—210 
человек. — В.Ф.). Из всего видно, что при существующем положении, ввиду того, 
что русские части не имеют свое -го собственного командования, ни настоящей 
цели для борьбы, ре -зультаты зависят исключительно от отношения к ним немецких 
командиров... Инструктора восточных батальонов в Бельгии со -общают о 
постоянных столкновениях между немецкими и русски -ми офицерами».
   Тут уже обер-лейтенант не в плену неведенья, а в плену неистребимой немецкой 
спеси по отношению к русским, для которой мы навсегда унтерменши. Что значит 
«никакой связи нет»? Это значит, что у немцев действительно никаких связей 
больше нет с дивизиями Власова, потому что все руководство ими перешло к 
генералу Власову и его штабу. Обер никак не может объяснить, почему вот «связи 
нет», а значит никто из немцев не руководит «восточными батальонами», а они 
сражаются до последнего, держат весь Западный фронт? Ну задумайся ты, немец, в 
чем тут дело? Но немцу этого не дано и он опять задул в свою немецкую дуду: «...
результаты зависят ис-
   
ключительно от отношения к ним немецких командиров...» Поразительная тупость! И