написал в своем репортаже из Европы, а газета тиснула, что «за исключением 
одного-единственного человека все эти русские... рвутся назад... на родину» 
(«Ньюс хроникл»). Простим Каммингсу «эти русские», так там у них принято 
говорить о нас: «эти русские», «эта страна»... Позже таких «проколов» на Западе 
уже не было.
   Этот Бетелль большой дока выдавать черное за белое и обратно, впрочем, 
иногда мне кажется, что они «там» по-другому и помыслить не могут, но до чего 
же все это выглядит примитивно. 28 мая 1944 года британский посол в Москве 
Арчибалд Кларк Кер послал на имя наркома иностранных дел В. Молотова письмо:
   «Многоуважаемый господин Молотов. Как я узнал из Лондона, главный 
Англо-Американский Объединенный штаб обладает сведениями, показывающими, что 
значительные силы русских вынуждены вместе с немецкой армией сражаться на 
Западном фронте. Верховное командование Экспедиционными войсками союзников 
считает, что следовало бы сделать заявление с обещанием амнистии этим русским 
или справедливого к ним обращения при условии, что они при первой же 
возможности сдадутся союзным войскам... Сила такого заявления заключалась бы в 
том, что оно побудило бы русских дезертировать из немецкой армии. В результате 
немцы стали бы с большим недоверием относиться ко всякого рода сотрудничеству с 
русскими».
   «В конце своего письма, — пишет Бетелль, — посол высказал мнение, что такого 
рода заявление имело бы
   
наибольший эффект, если бы оно исходило от самого Сталина».
    Письмо, в общем-то, идиота или рассчитанное на идиота. Выше мы уже говорили 
о всеевропейской провокации англичан и американцев против русских на территории 
«Великого рейха»: призвать «русских дезертировать из немецкой армии» — значит 
поставить их всех к стенке под немецкие пулеметы. Но не только это. Сталин с 
помощью генерала Власова создал Западный фронт против англичан и американцев, с 
целью сорвать их сговор с немцами (и не допустить нас даже в Польшу), а Кер 
Сталину предлагает, чтобы Сталин заставил «этих русских дезертировать к 
англичанам», а союзнички тем временем, как посуху, прошли бы парадным маршем до 
Бреста, до Перемышля, на «русскую границу 1939 года», пока мы будем обливаться 
кровью под Овручем.
    Написал, значит, Кер послание Молотову и ждет ответа. В это время Николае 
Бетелль изгаляется на страницах своей книги и про «сталинскую Россию», хотя 
непонятно, почему не «сталинский СССР»? и про «тоталитарное государство» наше, 
и про то, что «Советский Союз закрытая страна», и про «тайную полицию», и про 
«классического диктатора Сталина», и о том, что ведь трудно было представить, 
чтобы отряды американцев или англичан сражались на стороне немцев» (хотя-таки 
сражались. — В.Ф.), ну и, конечно, про «аппарат МВД», одним словом, «полив» по 
полной антирусской схеме.
    Ровно через три дня Кер получил ответ Молотова:
    «Согласно информации, которой располагает советское руководство, число 
подобных лиц в немецких вооруженных силах крайне незначительно и специальное 
обращение к ним не имело бы политического смысла. Руководствуясь этим, 
советское правительство не видит особой причины делать рекомендованное в Вашем 
пись-
    
ме заявление ни от имени И.В.Сталина, ни от имени советского правительства».
   Очень не нравится Бетеллю это письмо Молотова. Он подает его в своей книге, 
держа нас при этом за идиотов, лицемеров и «людоедов», как Геббельс. А как 
прочитывается этот ответ по-русски? Молотов пишет, что «число подобных лиц в 
немецких вооруженных силах крайне незначительно». А как, спрашивается, он 
должен был написать англичанам и американцам в тот момент? Выложить численность 
армии генерала Власова на Западном фронте до последнего солдата? Может, и 
расположение огневых точек указать? Но это все равно, как если бы допустить 
абвер до сейфов Жукова перед сражением на той же Курской дуге. В том-то и был 
весь смысл, что Сталин расставлял союзникам и немцам капкан на пути их сговора, 
который они к тому времени уже вероломно и предательски учинили против нас. 
Обратиться Сталину к власовцам с призывом сдаваться в плен союзникам — это все 
равно, как если бы он, вместо приказа № 227 «Ни шагу назад!» под Сталинградом 
издал приказ: «Всем стройными колоннами — в плен к немцам!» Западным фронтом, 
как и Восточным, руководил один и тот же Верховный Главнокомандующий, потому 
ему и было дано народом звание «генералиссимус».
   Вспомним, что через день после этого исторического свидания Власов — Гиммлер,
 17 сентября 1944 года, в Саммеринг прибыл от немецкого генерал-майора 
Нидер-майера, «командующего добровольческими отрядами на западе», 
обер-лейтенант Гансен. Он записал в своей записной книжке:
    «...Это все, что мы знаем о судьбе наших частей: остатки 2-го полка, состав 
основной дивизии, около ста человек, находит -ся восточнее Бельфорта. Казачьи 
отряды 403 и 454, как и севера -кавказский 836-й батальон, численностью в 600— 
700 человек — тоже около Бельфорта. 2-й полк северокавказского легиона чис -
   
ленностью в 375 человек — севернее Кайзерштула. Остатки ар -минского легиона, 
приблизительно 300 человек — там же».
   «Страшные события! Мы больше не руководим происходящим. Все ухудшающееся 
положение на фронте грозит безнадежностью. 809-й армянский батальон уничтожен. 
159-я и 711-я пехотные дивизии должны были бы все еще иметь по одному 
армянскому батальону... В донесениях — полная неразбериха. В Саммеринг (около 
Кобленца) прибывают отдельные добровольцы, узнавая, что мы здесь находимся. Их