под Москву, чтобы второй фронт был открыт не против него, а против Гитлера. С 
полной уверенностью можно сказать только одно: на первом этапе войны Сталин 
вообще не планировал никаких наступательных операций — они были смерти подобны 
для СССР. Пойди он в 1941 году вперед, на него навалился бы весь мир.
   «Бей кровожадных большевиков!» — что в итоге означало бы поголовное 
уничтожение русских.
   Когда-нибудь мы узнаем, что Сталин планировал отступать (да, именно 
планировал! да, именно отступать!) только с территорий, приобретенных после 
сентября 1939 года, ~ для демонстрации всему миру своей неагрессивности, 
миролюбия и... слабости, неопасности для Европы и Америки. Так начиналась 
Главная Битва Сталина в Великой Отечественной войне — битва за союзников. 
Войну-то мы начинали без единого союзника, но с мощным Антикоминтерновским 
блоком и «осью» Берлин — Рим — Токио, нацеленных на захват Москвы — едва ли не 
два десятка стран в общей сложности. Но внимательно анализируя ситуацию, нельзя 
не сделать вывод: победы гитлеровцев были использованы Сталиным в борьбе за 
союзников. Мудрость древняя: в войне побеждает тот, кто выигрывает битву за 
союзников. Так оно в конечном счете и оказалось — в 1945 году у Сталина было 
едва ли не два десятка союзников, целая антигитлеровская коалиция. Это и 
называется выигрывать войны политическими средствами. До сих пор на Западе воем 
воют: ну почему они оказались союзниками Сталина, какой бес попутал их в этом 
деле?
   Но есть такая поговорка: «На бога надейся, а сам не плошай!» Почему Сталин и 
для Западного фронта, который держали русские «добровольцы» во главе с 
генералом Власовым, повторил свой приказ номер 227 «Ни шагу назад!»?
   
   «Если на мгновение вернуться к 1941 году, то есть к решаю -щему рубежу 
Второй мировой войны, обозначенному датой 22 июня, — пишет в своей книге Л. 
Безыменский, — то сразу после этой зловещей даты посол Германии в Анкаре Франц 
фон Папен — опытный разведчик эпохи Первой мировой воины, бывший рейхсканцлер, 
бывший вице-канцлер в первом правительстве Гитлера, а затем посол в Австрии и 
Турции — в беседе с министром ино -странных дел Турции Сараджоглу буквально в 
день нападения на СССР стал обсуждать вопрос о возможности «общей базы» в войне 
против «большевистской России» между Германией, Англией и США. Он просил 
Сараджоглу действовать в этом направлении, заручившись по меньшей мере 
согласием западных держав не вме -шиваться в германо-советский вооруженный 
конфликт. Сарад -жоглу охотно подхватил этот пробный шар и немедленно ветре 
-тился с английским послом сэром Начбил-Хьюджессеном. Тот, как сообщил Папену 
министр, «был не против», считая, что это могло бы привести к сделке воюющих 
держав за счет Советского Союза». Далее в игру вступил и премьер-министр Турции 
Сайдам. Он рекомендовал Папену включить США в круг закулисных переговоров, а с 
этой целью Германия должна подчеркнуть, что ведет войну «не против русского 
народа», а только против коммунистической системы. Американский представитель в 
Анкаре Дж. Макмэррей, в свою очередь, не отверг идею Палена — Сараджоглу о 
сговоре против русских. Сговориться против русских — это значит заключить с 
Гитлером сепаратный мир, что одно и то же, как стать, союзником фюрера. Эта 
тенденция к сговору усилилась после поражения немцев под Москвой. Гальдер — 
бывший начальник генерального штаба сухопутных войск Германии — признавался 
после войны в письме к Безыменскому, что у него уже после Москвы сложилось 
мнение, что войну, как он выразился, «нельзя выиграть военными средствами», то 
есть нужны были средства политические.
   
   Аналогичное «прозрение» случилось и с начальником разведки СС Вальтером 
Шелленбергом. В августе 1942 года в беседе наедине Гиммлер прямо спросил: что 
Шелленберг собирается делать, если война будет проиграна? Шелленберг ответил 
незамедлительно: попытаться, пока не поздно, установить контакт с США и Англией.
 Гиммлер полностью согласился с Шелленбергом. Что значит «установить контакты»? 
Как себе представляли эти люди «сепаратный мир» в декабре 1941 года? А только 
так: прекращаются боевые действия, немцы и русские остаются на тех позициях, на 
которых их застал этот самый «сепаратный мир», то есть немцы остаются 
разглядывать Кремль в бинокль. Могли быть и другие варианты, например, отвод 
немецких войск за канал Москва — Волга — на 27 километров от Москвы. Риббентроп,
 принимая посла Болгарии, объявил, что в США очень много изоляционистов и, 
возможно, придет время, когда «вся Америка» выступит за примирение. Идея 
«компромиссного мира», разумеется, только после «победы над Россией», густым 
облаком витала во всех высоких кабинетах Старого и Нового Света, в кабинетах 
«Великого рейха». Заключение «сепаратного мира» (то есть без СССР) намечалось 
кое-кем даже на осень 1942 года.
   Здесь есть необходимость подробнее поговорить о книге Льва Безыменского 
«Тайный фронт против второго фронта». Она вышла в издательстве АПН в 1978 году, 
тиражом 200 тысяч. Об авторе сказано, что он «один из советских 
писателей-документалистов, которые связали свою литературную судьбу с историей 
Второй мировой войны и разоблачением нацизма. Участник Великой Отечественной 
войны, Л.А. Безыменский опубликовал в АПН ряд книг, основанных на собранных им 
документах и свидетельствах очевидцев («Особая папка
   
«Барбаросса», «Разгаданные загадки Третьего рейха») и раскрывающих закулисную 
сторону событий военной эпохи. Новая работа автора, в которой использованы 
неизвестные доселе материалы из архивов США, посвящена истории создания второго 
фронта и разоблачению происков врагов антигитлеровской коалиции народов СССР,