возвращаясь домой, оказались километрах в сорока севернее своего аэродрома, на 
пересечении железной дороги Старый Оскол - Валуйки. Ведущий нашей группы 
местность не опознал, железнодорожную ветку принял за курско-белгородское 
направление, и мы продолжали идти в глубь своей территории. Во избежание 
неприятностей я передал по радио: 

- Командир, железную дорогу, что идет к аэродрому, пересекли... 

- Не путай, не та дорога, - ответил ведущий. 

- Командир, наша точка справа, - настаивал я. Но он настолько был уверен в 
своей правоте, что насмешливо посоветовал мне покинуть группу: 

- Разрешаю следовать туда, куда тебе так хочется! Да учти, как начнут бить 
зенитки - под тобой Белгород. Бери курс девяносто и дуй домой. Понял?.. 

Последнее слово было сказано с иронической интонацией: мол, что с чудаком 
сделаешь. Коли так хочется - пусть получит свое. 

- Понял! - ответил я и бросил в эфир: - Братцы, кто хочет быть дома - за мной! 

Качнув самолет с крыла на крыло, я отвалил со своим ведомым от общего строя. За 
мной пошла только одна пара - Виктора Гришина. Несколько минут лету - и под 
нами наша база. Через наземную радиостанцию прошу передать командиру группы, 
что мы прибыли на свой аэродром. 

Доклад о случившемся был воспринят чуть ли не как предательство группы, и мы 
четверо уже пожалели о своем благоразумии. "Лучше бы сквозь землю провалиться!" 
- вырвалось от обиды. Нас даже решили наказать - отстранили от полетов да еще 
изводили одним и тем же вопросом: "Где командир? Где группа?" Свершился суд 
скорый, да неправедный. 

Положение усугублялось и тем, что мы ничего не знали о судьбе товарищей: 
попадают где попало без горючего, машины угробят, кости себе переломают. 

А группа после нашего ухода, оказывается, продолжала идти тем же курсом. Когда 
летчики поняли, что аэродром далеко позади, возвращаться было уже поздно - 
горючее на исходе. Решили продолжать полет, не меняя направления, авось по 
курсу попадется какое-нибудь летное поле или, на худой конец, подходящая для 
посадки площадка. Спустя несколько минут истребители один за другим начали 
"падать": летчики шли на вынужденную посадку, не выбирая места посадки - прямо 
перед собой. Кому-то повезло сесть в поле на колеса без каких-либо повреждений, 
но далеко не всем. Один пилот на посадке даже скапотировал перевернулся на 
спину (хорошо, что летчик отделался только ушибами). Ну а большинству случайно 
удалось выйти на полевой аэродром, который и стал их пристанищем. 

Об этом стало известно лишь на третьи сутки, когда летчики на попутных 
автомашинах, а то и на крестьянской лошаденке, одолженной сердобольным хозяином,
 начали съезжаться на свой аэродром, словно погорельцы. С прибытием командира 
группы майора С. Подорожного наша "отверженная" четверка была реабилитирована и 
на следующий же день пошла на боевое задание. 

Но все это случится гораздо позже, года через полтора. А пока у нас в школе 
начали поговаривать, что скоро предстоит получать новые самолеты ЛаГГ-3 или 
"яки" и перебираться подальше, в Сибирь. 

Курсант Проскурин и его товарищи в это время окончили школу, состоялся выпуск, 
их отправили в запасной авиационный полк, откуда они после переучивания на 
новые самолеты убывали на фронт. 

На этот выпуск я возлагал большие надежды. Ждал, что с выпускниками будет 
направлена на фронт и группа из постоянного состава летчиков-инструкторов. 
Поэтому старался выполнить обещание, которое дал командиру эскадрильи: 
подготовить себе хорошую смену. 

Мне передали, что старания мои не были напрасными - курсанты летную практику 
освоили неплохо, а это ведь лучшая награда обучающему. Но на мой очередной 
рапорт об отправлении на фронт последовала новая задача: обучить группу 
летчиков-бомбардировщиков навыкам в пилотировании истребителей. 

Горючего в это время в школе не хватало. Полеты проводились на единственной 
спарке. Однако, выпустив всех самостоятельно, я вскоре снова приступил к работе 
с курсантами. 

Решением командира звена Ивана Капленко нам, инструкторам, увеличили количество 
полетов на боевое применение, и каждый летный день до начала работы с 
курсантами мы пересекали Енисей на боевых машинах и уходили за горы в 
определенный зоны. 

По заранее обговоренному на земле плану летчики-инструкторы отрабатывали