него, а погоню не прекращает. И случилось то, чего я боялся: когда Алексей 
завис в верхней точке без скорости, "мессер" развернулся и, не обращая внимания 
на мой огонь, ударил по "лавочкину" Амурова почти в упор, как в учебном бою по 
мишени... Свалившись на крыло, машина пошла вниз. Нет, думаю, фашист проклятый, 
с молодым разделался, но посмотрим, что запоешь сейчас... 

"Шмитт" пикирует, я - за ним. Как только гитлеровец начал выходить из угла 
пикирования в надежде, что я отстану, бью по врагу из пушек! Самолет его горит 
и падает к земле. 

Бой заканчивается. Одного из наших нет: ясно - Амурова... В такую погоду он 
вряд ли найдет свой аэродром, заблудится и в лучшем случае сядет где-нибудь в 
поле. 

Мы вернулись с задания. И что же? Навстречу веселый, улыбающийся Алеша!.. 

Когда все восторги мало-помалу утихли, я спросил Амурова: 

- Как же ты сумел добраться? 

- Командир! Я из этих мест. Все мне тут знакомо с детства. 

- А почему не реагировал на мою команду? Своевольничать, ставить под удар и 
себя и своих товарищей, у тебя это тоже "с детства"? - голос у меня 
преднамеренно строг и неумолим. 

- Я слышал вашу команду, - оправдывался Алексей. - Уж очень хотелось добраться 
до "худого" и чесануть гада! Получилось наоборот. Вот что наделал изверг 
фашистский... 

Подходим к машине: разбит элерон правой консоли, других повреждений нет. Кто-то 
из летчиков замечает: 

- Ерунда. Для наших техников залатать - что раз плюнуть. Через час можно в бой..
. 

- Через час вылет четверкой, - даю команду. - Район - тот же. Сбор на 
предполетные указания через тридцать минут у моей машины. Амурову подготовить 
свой аппарат. Я буду на КП. 

На командном пункте узнаю, что прошло уже три часа, как шестерка Ивана Кожедуба 
ушла в полет и до сих пор еще не вернулась с задания. 

Болью обожгло сердце, но тяжелые мысли отгоняю: не бывает такого, чтобы всех 
шестерых фрицы сняли, Ивана так просто не возьмешь, и летчики в эскадрилье под 
стать ему - Брызгалов, Мухин. Эти ребята тоже не дадут в обиду ни себя, ни 
ведомых. Полет на пределе радиуса действий "лавочкина". Встретили где-нибудь 
фашистов, а после боя не хватило горючего дойти до дому или просто заблудились. 
Дело это нехитрое: погода-то дрянь, район прикрытия и место базирования - новые.
 Наверняка, сели в поле. А молчат потому, что нет связи. Успокаивая себя, я 
надеялся прежде всего на мастерство и храбрость наших пилотов. 

На другой день они вернулись на попутных средствах. Так оно все и было. 
Причиной задержки явилась схватка с фашистами. 

На шестые сутки работы с аэродрома Станиславчик наша часть вслед за передовой 
командой, вылетевшей на транспортной машине, уходит на Иван-Город. Тылы отстали,
 но на новой точке, за исключением питания, было все необходимое для выполнения 
боевых заданий. А механиков мы перевезли в фюзеляжах своих самолетов, заодно 
прихватив и сухой паек на двое суток. 

С утра до позднего вечера вылетаем на задания, прикрывая свои войска на 
переправах через Днестр в районе Ямполя. Отставшие тылы подтянулись только на 
третьи сутки. Но уже на следующий день мы начали работу с нового аэродрома. 

2-й Украинский фронт, не давая возможности врагу закрепиться на реках Южный Буг 
и Днестр, быстро продвигался на запад, отбрасывая немецко-фашистских 
захватчиков за пределы Советского Союза! 

  

В небе Румынии 

В конце марта наш фронт достиг реки Прут - водной границы с Румынией, а в 
первых числах апреля наступление приостановилось. Мы начали готовиться к 
передислокации на площадку Бельцы. Утром к нам прилетел инспектор дивизии Ф. Ф. 
Дахов и потребовал выделить ему в напарники одного летчика из руководящего 
состава для ознакомления с новым местом базирования. Выбор командира пал на 
меня. Но у самолета мой механик Козлов, тревожный и озабоченный, докладывает с 
досадой: