В окончательном разгроме окруженной корсунь-шевченковской группировки 
противника полк участия не принимал: ранняя весна развезла летное поле, и мы 
оказались, образно говоря, по уши в грязи. Машины по полуось оседали в 
раскисший грунт. Первое время по утрам, когда ночные заморозки еще сковывали 
землю, мы выходили на боевое задание. Вскоре и этой возможности не оказалось. 
Досадно! На земле и в воздухе идут ожесточенные бои, а мы отсиживаемся на 
аэродроме. 

4 февраля пришла радостная весть: Указом Президиума Верховного Совета СССР Н. 
Ольховскому, Ф. Семенову, И. Кожедубу присваивается высокое и почетное звание - 
Героя Советского Союза. Первые Герои полка! 

Несколько дней спустя к нам прибыл командир корпуса И. Д. Подгорный. На 
торжественном ужине, чествуя замечательных летчиков, он вручил им ордена Ленина 
и Золотые Звезды, подняв тост во славу русского оружия. 

- Счастлив я, дорогие друзья, - сказал комкор, - что вы продолжаете и 
приумножаете славные традиции наших мужественных предков - героев Куликова поля 
и Полтавской битвы, Бородинского сражения и обороны Севастополя! Рад за 
награжденных! Надеюсь, их боевые успехи будут расти, счет сбитых фашистов 
увеличиваться, а ваша дружная боевая семья пополнится новыми кавалерами Золотой 
Звезды. 

...Между тем рабочий день летчиков начинался с осмотра самолетов, погрязших в 
непролазной хляби на стоянках. Мы выходили на летное поле, топтали каблуками 
сапог раскисший чернозем, определяя его плотность, и, недобрым словом вспоминая 
и погоду, и Гитлера заодно, отправлялись в наспех сколоченные классы. Занятия 
проводили командиры эскадрилий, инженер полка, командир части. В этот весьма 
неприятный для всех нас период Николай Иванович показал незаурядные знания 
теории и недюжинные способности, даже талант, руководить подчиненными. Он читал 
лекции по оперативно-тактическим вопросам в течение нескольких часов кряду. 
Этот человек умел ладить с людьми, мог найти для каждого душевное, теплое слово 
- будь то механик или летчик... 

Вскоре к нам пожаловало высокое начальство - генерал И. Д. Подгорный и 
полковник В. И. Зиновьев, исполняющий обязанности командира дивизии. Долго 
ходили они по аэродрому, ковыряли носками сапог комья плодородной Земли, 
насквозь пропитанной влагой. Возмущению их не было предела. 

- Мы прохлопали, а вы не подсказали, что пора отсюда убираться!.. В ваших 
бодрых донесениях ни тени беспокойства... - с тяжелой обидой упрекал комкор. 

- Вся вина на мне лежит, - глухо говорил Ольховский и утром, когда комэски 
собрались на командный пункт, предложил мне слетать для проверки годности 
аэродрома к работе: - Тебе не привыкать к передрягам. Попробуй, Кирилл. Только 
прошу, если почувствуешь неладное, взлет сразу же прекращай! 

- Понятно. Сделаю! - весело прозвучало в ответ, а в голове пронеслось: "Легко 
сказать..." 

Всей летной братией идем на аэродром (технический персонал уже там), выбираем 
место посуше. Техники с механиками выкатывают истребитель со стоянки, я сажусь 
в кабину, запускаю мотор и начинаю разбег. 

Самолет на вязком грунте неузнаваем: набирает скорость неохотно, и я не спешу 
поднимать хвост машины. Газ дан уже по защелку, на полную мощность мотора, но 
машина не отделяется от земли. Приближается граница взлетно-посадочной полосы. 
Дальше село, хаты!.. И взлет прекращать уже поздно: выкачусь, окажусь в овраге. 


Начинаю подбирать ручку управления на себя, чтобы помочь истребителю отделиться 
от аэродрома, а его засасывает грунт, тянет на нос. Наконец "лавочкин" не 
отходит, а прямо-таки выскакивает из грязи, словно пробка из воды, и повисает в 
воздухе. Скорость маленькая, и самолет с легким покачиванием с крыла на крыло - 
кажется, очень медленно - проходит над крышами домов. 

Первая радость и первая оценка взлету - пронесло! Я вновь в родной стихии, 
чувствую себя свободно и раскованно. Вытираю со лба пот, выступивший от 
чрезмерного напряжения, и думаю. "Взлет-то произвел, а впереди посадка в 
сплошную грязь. Слетаю-ка на передний край, коли вырвался в небо: семь бед один 
ответ". 

По радио передаю: 

- Полоса непригодна! 

Командиру полка и без доклада ясно, что непригодна, и он говорит: 

- Уходи в Кировоград - там хорошая полоса. О посадке сообщи.