Запрашиваю представителя авиации на командном пункте о воздушной обстановке в 
районе: 

- Есть ли самолеты над целью? Как погода? С земли отвечают: 

- Над нами чисто. Слышен шум моторов - подходят бомбардировщики противника. 
Торопитесь! 

Мы уже видим немецкие самолеты. Тремя группами, девятка за девяткой, они идут 
на высоте 2500-2700 метров. На флангах "юнкерсов", спереди и сзади, а также над 
ними по два - четыре "мессершмитта". 

Медлить опасно - враг близко от объекта! Мы уже не успеем занять выгодное 
положение для начала боя - нет превышения над противником, да и направление для 
атаки не совсем удобное. Но после моей команды: "Амелин, выходи вперед на 
четверку... Остальные - за мной, в атаку!" - вся группа почти на встречных 
курсах левым разворотом стремительно и неудержимо атакует головную девятку 
"лапотников". 

Фашисты ошеломлены нашей дерзостью: рушится их боевой порядок и огневое 
взаимодействие. Мы сбиваем двух "юнкерсов", один из них - ведущий, видимо 
командир этой девятки. Гитлеровцы не выдерживают наших яростных атак и, 
сбрасывая бомбовый груз на свои же войска, уходят на запад. 

Моя четверка, преодолевая огонь "мессершмиттов", бросается на вторую группу. 
Еще один "лапотник" рухнул на землю! Остальные отделываются от бомб, как и 
первая девятка, и также удаляются в западном направлении. 

Тут в эфире тревожный сигнал Амелина: 

- Кончай, Кирилл, с "лапотниками". Набирай высоту! Одолели, стервецы! Житья уже 
нет... 

- Всем наверх - к Амелину! 

И наши машины на полных оборотах моторов потянулись ввысь. Враг понял, что его 
преимущество кончилось. Продолжая огрызаться, "мессершмитты" направились вслед 
за своими "юнкерсами". А мы вернулись в зону прикрытия и приняли прежний боевой 
порядок. 

Радость переполняла мое сердце: сбить семь фашистских самолетов, обратить в 
бегство умного и жестокого врага - это ли не победа небольшой группы 
истребителей! И мой личный счет пополнился еще тремя вражескими машинами. Да, 
домой возвращались мы не с пустыми руками... 

На аэродроме нас ожидало поздравление от командующего фронтом. А вскоре по 
авиационным частям распространилось обращение командования корпусом к рядовому, 
сержантскому и офицерскому составу, в котором говорилось: 

"...Полк С. Подорожного за неделю воздушных боев уничтожил 50 фашистских 
стервятников, потеряв при этом три самолета. 

Летчики, особо отличившиеся в боях: К. Евстигнеев, сбивший - 7 самолетов 
противника, И. Кожедуб - 6, А. Колесников - 5, по два - А. Амелин, П. Брызгалов,
 В. Мухин, Б. Жигуленков, Е. Гукалин и другие. 

Так 3.10.43 года летчики второй эскадрильи трижды вступали в бой с самолетами 
противника, и всякий раз враг панически покидал поле боя. Сбив семь самолетов 
противника, летчики без потерь вернулись на свой аэродром. В тот же день 
девятка Ла-5 этого подразделения встретила три группы бомбардировщиков с 
истребителями общей численностью более 60 самолетов и принудила противника к 
тому, что он сбросил бомбы на головы своих войск". 

В конце обращения стоял призыв, ко многому нас обязывающий: "Бить врага так, 
как его бьют летчики 240-го полка!" 

А войска нашего фронта нацелились уже на Кривой Рог и Кировоград. Чтобы не 
отстать от наступающих частей, полк в конце октября перелетает на полевой 
аэродром, расположенный в районе Кривого Рога, между рекой Ингулец и железной 
дорогой. 

Двое суток идут непрерывные жаркие схватки. Жизнь на аэродроме - необычнее не 
придумаешь: через летное поле на высоте 10-15 метров проносятся "мессершмитты", 
взлетающие с площадки, расположенной совсем рядом, no-соседству. Взаимной 
штурмовкой ни нам, ни противнику заняться некогда - все усилия сосредоточены на 
передовой, откуда слышится гул боев, пулеметно-пушечная трескотня дерущихся в 
воздухе самолетов. Купола парашютов раскрываются совсем близко к аэродрому, там 
же падают горящие машины.