- Не огорчайся, Петро. Схватка с фашистами проходила именно так, как учили тебя 
в школе. Только велась она с настоящим врагом. Чучаев, - просит Алексей тоже 
молодого, не очень опытного летчика. - Расскажи о своих первых встречах с 
немцами в воздухе. 

И Чучаев без малейшей обиды делится опытом первых ошибок. 

Вскоре Петр Сковородченко начал вылетать на боевые задания с бомбовой нагрузкой.
 Действия его с каждым днем становятся все более точными, осмысленными, зрелыми.
 Так, в конце января мне пришлось побывать с ним в маленькой переделке. На этот 
раз группу возглавил командир эскадрильи Тернюк, а мы с Мудрецовым и 
Сковородченко оказались в подгруппе прикрытия. Бомбовая подвеска была на всех 
самолетах. 

С командного пункта дают цель. Удачно поразив объект, мы остаемся над 
Будапештом. И вот через несколько минут Алексей замечает шестерку 
"мессершмиттов", идущую на одной с нами высоте на пересекающемся курсе. В эфир 
летит его команда: 

- Впереди "худые". Подгруппе прикрытия подняться за облака! Посмотрите, нет ли 
там фрицев... 

Враг, по-видимому, также заметил нас. Развернувшись влево, он пролетает под 
четверкой Тернюка, затем энергично набирает высоту, чтобы, завершив маневр, 
оказаться у нее в хвосте. Звено Тернюка с аналогичной целью выполняет тот же 
разворот. А моя подгруппа в этот момент снижается. Четверка "худых" впереди, и 
я пытаюсь сблизиться с нею, но попадаю под атаку идущей сзади пары "сто 
девятых". 

Бесстрашный Сковородченко смело набрасывается на атакующих: длинная очередь 
огня - и ведомый преследующей нас пары отказывается от своего коварного замысла 
- ударить по Мудрецову. Ведущий же, несмотря на опасность, быстро сближается со 
мной. Положение явно критическое. Я резко закладываю крен и закручиваю крутой 
левый вираж. На вираже "мессер" не отстает от меня. Отчетливо уже видны желтый 
кок и лопасти его винта. Но радиус моего виража меньше - трассы огня со "сто 
девятого" проносятся мимо... 

По "шмитту" периодически стреляет Мудрецов. Очереди моего напарника цели не 
достигают. А ведомый "сто девятого", который уже вышел из атаки, снова 
устремляется на Мудрецова. Сковородченко оказался расторопнее "мессера" - он 
преградил путь фашисту. Немец, насевший на хвост моего "лавочкина", по всей 
вероятности, оценил обстановку и, резко бросив машину в правый крен, 
проскакивает мимо меня. 

Я повторяю маневр противника. В этот момент короткой и злой очередью Мудрецов 
достает "худого"... 

В ходе боя мы оказываемся выше четверки, за которой охотятся пары Тернюка, и 
торопимся им на помощь. Фашисты ловко ускользают под наши "Лавочкины". Алексей 
Тернюк - за ними. Вижу бессмысленность дальнейшей схватки и спрашиваю: 

- Грек, что, так до утра и будем гоняться? 

- Намек понял, - усмехается Алексей. - Все возвращаемся в зону! 

Мы спешим к Будапешту. Небо над столицей Венгрии спокойное: ни чужих, ни своих. 
Вскоре пришла смена - значит, наше время вышло. 

На земле молодежь донимает Валентина Мудрецова поздравлениями с победой, 
особенно неутомим Сковородченко. Его интересует все, даже как "сто девятый" 
проецировался в прицеле перед началом открытия огня. 

- Петро, обожди! - смеется мой верный напарник.- Расскажу все. Дай передохнуть. 


Пилоту после трудного боя надо действительно прийти в норму, снять напряжение 
схватки. Хочется просто взглянуть на редкие облака в вышине, сказать кому-либо 
из товарищей добрые слова - мол, хорошо держался, молодец. Славянская щедрость 
победителя! И Валентин Мудрецов говорит: 

- А ты молодец, Петро. Не помоги твоя пара - было бы нам с командиром туго! 

Я не вмешиваюсь в разговор - оценка справедливая. Но как не поддержать боевых 
друзей! 

- Сковородченко заслуживает похвалы. А тебе, Валя, сердечное поздравление с 
победой! Все молодцы! 

Мудрецов давно уже командует звеном, не раз возглавлял группу при вылетах на