лучшие серийные иностранные истребители. Опытный И-8 А.Н.Туполева в конце 1930 
года показал рекордную скорость – 303 километра в час, но так и остался опытным.
 До 1933 года график изменения максимальных скоростей истребителей получается 
такой: в первое время после гражданской войны скорость росла, и значительно (за 
три года – без малого на сто километров в час), а потом почти на десятилетнем 
участке график идет, можно считать, горизонтально. Повышается, но настолько 
медленно, что нетрудно представить себе, с какими муками давались тогда 
конструкторам каждые десять – пятнадцать километров в час. Пять лет, с 1925 по 
1930 год, – никакого прироста. В 1930 году – еле заметный прирост, и опять все 
замерло на два года. В 1932 году – еще километров пятнадцать – двадцать…

Такие временные задержки обычны в мировой науке и технике: периоды молодости 
открытий и изобретений, ускоренного движения вперед сменяются периодами 
замедленного движения. Потом вновь наступает период ускорения, когда появляются 
новые, ломающие привычные представления идеи. Но здесь приостановилось развитие 
самого скоростного типа самолета. Причем к началу 30-х годов мнение авиационных 
тактиков о скорости изменилось, она перестала считаться второстепенным 
качеством боевого самолета, тем более истребителя. Но как ее поднять быстро и 
существенно? На этот важнейший вопрос авиационная наука по-прежнему ответа не 
давала. Военные же в конце 1933 года категорически потребовали в ближайшем 
будущем повысить скорость истребителей до 450 километров в час…

Когда конструкторские бюро и заводы авиапромышленности получили это требование, 
в Управлении ВВС зазвонили телефоны: уж не машинистка ли там напутала, не 
стукнула ли по четверке вместо тройки?

Но Управление стояло на своем. Четыреста пятьдесят! Есть сведения, что наиболее 
вероятный противник уже приступил к решению этой задачи.

Спор пришлось вынести на расширенное совместное совещание представителей 
Наркомвоенмора и Наркомтяжпрома, куда входило тогда Главное управление 
авиационной промышленности. Вели совещание, сидя рядом, наркомы К.Н.Ворошилов и 
Г.К.Орджоникидзе. На стенах зала «промышленники» заранее развесили большие 
красочные плакаты для подтверждения своих соображений – таблицы и графики 
мощностей, тяг, сопротивлений и пр., чтобы они всем отовсюду были хорошо видны. 
Чтобы при объективном отношении к делу каждый мог убедиться, что защищаются 
здесь не чьи-то ведомственные интересы, что вопрос – в науке…

Военные плакатов с собой не привезли. Только на столе перед начальником 
вооружений РККА М.Н.Тухачевским лежала толстая синяя папка.

Первыми выступили докладчики от промышленности. Их доказательства свелись к 
сравнению так называемых потребных и располагаемых мощностей моторов. Графики 
были вычерчены для всех типов истребителей, для разных высот полета, в одних и 
тех же координатах «скорость – мощность». На малых скоростях моторы оказывались 
достаточно сильными, даже с избытком: кривая располагаемых мощностей лежала 
выше кривой потребных. Чем меньше требовалась скорость, тем больше был запас 
мощности. С ростом скорости мощность требовалась все большая, нижняя кривая, 
поднимаясь, приближалась к верхней, затем они пересекались. За точкой 
пересечения лежала, очевидно, область недостижимого. Причем, надо заметить, 
запас мощности – не роскошь для истребителя. Избыток мощности бывает нужен, 
чтобы догнать противника или уйти от него, совершить маневр.

Это было построено по результатам теоретических исследований, испытаний в 
аэродинамических трубах, сотен, если не тысяч, полетов, а также гонок моторов 
на земле, в испытательных боксах… Учитывались, по статистике, и возможные при 
расчетах ошибки: зоны таких предусмотренных ошибок были оттенены бледной 
штриховкой около кривых, выше и ниже каждой (можно ведь ошибиться в ту и другую 
сторону – из-за неточности измерений и расчетов завысить или занизить 
результат). Со всей наглядностью было показано, что существующие мощности могут 
одолеть 350 километров в час, а выше – абсолютная химера, если, конечно, не 
рассчитывать на мотор, которого пока нет и не предвидится.

Кончили выступать представители Глававиапрома. Что им можно было возразить?

Военные молчали. Тухачевский, склонившись к синей папке, что-то отмечал в ней 
карандашом.

Орджоникидзе насторожился: для чего тогда совещание собрали, людей от дел 
оторвали, если все ясно и сказать больше нечего?

– Товарищ Тухачевский, вам слово!

Тухачевский поднялся, но так неохотно, словно через силу…

– Да, теперь мы наконец все поняли, спасибо. Кривые пересекаются… Но поймите и 
нас: видите ли, машина-то такая уже построена! Почти такая. И уже летает. 
Четыреста двадцать километров в час – вот отчет об ее испытаниях в нашем НИИ!

И он передал синюю папку Орджоникидзе.