возвращавшиеся с дозора. 

И вот, пока катера противника скрывались за мыс Ай-Тодор, наши товарищи 
продолжали идти к выходу в порт. 

Коста весело рассмеялся, заметив недоумение лейтенанта Чепика, на катере 
которого он шел. 

- Я обозвал этого остолопа дураком. Что он, в самом деле? Не сумел в полумиле 
от себя опознать чужие катера! Но так как полностью передавать долго, я 
продиктовал первую и последнюю буквы слова "дурак". 

На береговых постах фашисты тоже не встревожились, увидев, что катера со 
сторожевиками обменялись позывными и разошлись. Значит, порядок! Даже на маяке, 
стоявшем на конце мола, не обратили никакого внимания на приближавшиеся катера. 


А Кочиев тем временем уверенно шел к цели. 

"Раз не трогают, - думал он, - значит, считают за своих. А раз считают за своих,
 надо подойти поближе". 

- Впереди, прямо по носу, вижу боны! - доложил боцман Меняйло. 

Вход в порт был закрыт тяжелыми стальными сетями, подвешенными на круглых 
металлических шарах-буях. Один конец троса, соединяющего буи, был закреплен в 
стенке гранитной набережной, а другой - на корме большой самоходной баржи, 
ошвартованной у головы мола. Баржа открывала боны и в то же время служила 
складом боеприпасов. 

Внутри бухты, вдоль высокого каменного мола, стояли друг за другом малые 
подводные лодки и торпедные катера. Но как их достать из-за заграждения? 

Кочиев сам встал к штурвалу и подал команду; 

- Правый аппарат, товсь! И через несколько секунд: 

- Пли! 

Плюхнувшись в воду, торпеда устремилась в центр баржи, закрывавшей вход в порт. 


С берега замигали сигнальные фонари, запрашивая опознавательные. Взлетели 
разноцветные ракеты. На молу засуетились, забегали часовые и матросы с катеров 
и подводных лодок. 

Но в это время раздался двойной взрыв: сначала нашей торпеды, а затем 
начиненной боеприпасами баржи. Обломки полетели на набережную, в окна и стены 
домов. 

Загремели первые залпы береговых батарей. 

Стальные сети, осев на дно, стянули в одну сторону боны. В образовавшуюся в 
заграждении брешь ринулись в атаку наши катера. Раздалось еще несколько взрывов.
 Порт окутался пылью и дымом. Во взбаламученной воде бухты плавали обломки, 
остатки фашистских катеров. У причала тонула расколотая надвое подводная лодка. 


Вокруг уходивших советских катеров поднимались столбы воды от разрывов снарядов.
 Прямое попадание вывело из строя моторы катера лейтенанта Турина, в трюм стала 
поступать вода. Но моряки не растерялись. В один миг подвели пластырь, 
поставили щиты, вбили распорки. Два матроса встали к помпам на откачку воды. 
Командир отделения мотористов старшина 2-й статьи Комаров и моторист Пихтелев, 
не обращая внимания на кровь, струившуюся из ран, быстро осмотрели моторы. 
Убедившись, что один из них имел незначительные повреждения, приступили к их 
ликвидации и через две - три минуты мотор заработал. Катер малым ходом стал 
отходить в море. 

Лейтенант Чепик под бешеным огнем противника закрыл дымовой завесой подбитый 
катер и взял его на буксир. 

Впоследствии, после освобождения Ялты, местные рыбаки - очевидцы дерзкого 
налета наших катеров под командованием Кочиева, подробно рассказали, что 
происходило в тот момент в ялтинском порту и в городе. 

...Как только у входа в порт взорвалась торпеда, выпущенная с одного из 
советских катеров, гитлеровцы подняли тревогу. Началась беспорядочная стрельба. 
По катерам откуда-то открыли огонь из тяжелых пушек. Но фашистские артиллеристы 
стреляли неточно, и их снаряды летели не в бухту, а рвались на набережной, в 
районе рыбозавода, Морского вокзала и даже на базарной площади, где в это время