В огне торпедных атак
Андрей Ефимович Черцов




Черцов Андрей Ефимович

В огне торпедных атак



Черцов Андрей Ефимович 

В огне торпедных атак 

{1}Так помечены ссылки на примечания. Примечания в конце текста 

Аннотация издательства: Автор книги "В огне торпедных атак" - Герой Советского 
Союза Андрей Ефимович Черцов - в годы Великой Отечественной войны сражался 
против фашистских захватчиков на Черном море. В своих воспоминаниях он 
рассказывает о тяжелых испытаниях военного времени и героических подвигах 
черноморских моряков из отряда торпедных катеров, совершавших дерзкие налеты на 
вражеские корабли как в открытом море, так и на их стоянках; об участии в боях 
за освобождение Новороссийска и города-героя Севастополя. 

Содержание 

Море зовет 

Дни суровых испытаний 

Ночные удары 

Валька 

Победа в Крыму 

Море зовет 

Шел 1925 год. Мы жили в казачьей станице, недалеко от Краснодара. 

В камышовых плавнях и в лесах за рекою тогда только что отгремели бои между 
красными отрядами и белогвардейскими бандами. На Кубани прочно обосновалась 
Советская власть. Но станицы продолжали еще шуметь, устраивая новую жизнь. 

Зажиточные казаки и кулачье из иногородних, недовольные установившимися 
порядками, злорадствовали по поводу каждого мелкого промаха и неудачи местной 
власти, всячески вредили ей. Большинство же - середняки и бедняки - радовались 
избавлению от вечной кабалы. 

Мой отец, Ефим Черцов, бывший кавалерист-красноармеец, был всегда в курсе 
станичных дел. К нему шли за советом, с жалобой. И он для каждого находил 
доброе слово. 

В памяти хорошо сохранилась сходка на площади, решавшая вопрос о создании 
первого колхоза. Страсти разгорелись. Богатей, потрясая кулаками, кричали: 

- Долой, не хотим! 

- И баб наших общими сделаешь? 

- С голоду подохнем... 

Отец, крепкий, коренастый, спокойно стоял среди них и насмешливо отвечал: 

- Ты бы, Спиридон, помолчал о голодной-то смерти. Сколько у тебя в сарае хлеба 
зарыто? И Спиридон действительно затих. А отец тем временем взялся уже за 
другого: 

- Не тебе бы, Петр, о бабах печалиться. У тебя хоть и борода седая, а ни одной 
солдатки не пропустишь, всех приласкать стараешься. 

Петр, седой, благообразный старик, тоже примолк, только в бессильной ярости 
потряс палкой. 

Рядом с отцом, уцепившись за его шаровары, стоял я, маленький, босоногий, 
прислушивался к зловещим выкрикам из задних рядов толпы: 

- Смотри, Ефим... Поплачешь кровавыми слезами! Отец, гневно выпрямившись,