Такие, как Булганин, испытывавшие ненасытный голод по власти, умели 
рационализировать свои желудочные инстинкты высокими соображениями, тем более 
что Сталин предоставил ему для этого возможность. В начале 1946 года 
происходила реорганизация Министерства обороны. Сталин предложил Жукову занять 
пост главкома сухопутных войск. Георгий Константинович согласился, а для начала 
занялся разработкой правового положения главкома. Он видел главкома в прямом 
подчинении министра, по Булганину, главком должен непосредственно подчиняться 
не министру, а его первому заместителю, каким был ловкий интриган. Нужно-де не 
досаждать Сталину, и без того занятому повседневными делами Министерства 
обороны. Дальше вот что произошло, по словам Жукова: 

"Это не довод,-.сказал я Булганину, пытаясь отвести его аргументы. -Сегодня 
нарком (конечно, нужно министр. - Н.Я.) - Сталин, а завтра может быть и другой. 
Не для отдельных лиц пишутся законы, а для конкретной должности". Обо всем этом 
Булганин в извращенном виде доложил Сталину, добавив при этом: "Жуков - Маршал 
Советского Союза, он не хочет иметь дела со мной - генералом". Этот, ход 
Булганина был рассчитан на то, чтобы выпросить у Сталина для себя звание 
Маршала Советского Союза. И действительно, через день был опубликован указ о 
присвоении Булганину звания Маршала Советского Союза, а мне Сталин сказал, что 
над Положением о Наркомате (министерстве) придется еще поработать". 

Отныне суетный Булганин щеголял в маршальских погонах, а Жукова стала 
засасывать воронка бессмысленных, глупейших аппаратных игр. Полководец, 
привыкший драться лицом к лицу в открытом поле (и с врагами!), буквально 
задыхался в затхлой атмосфере кремлевских кабинетов. "И чем дальше шло время, 
тем больше накапливалось горючего материала во взаимоотношениях с Булганиным и 
Сталиным". 

А шел апрель 1946 года, 49-летний главком сухопутных войск Жуков стоял на своем,
 осмеливался не соглашаться по профессиональным вопросам с 66-летним "вождем и 
учителем"! Тот показал зубы. "Поздно вечером приехал на дачу, рассказывал Жуков,
 достигнув куда большего возраста, чем возраст Сталина в 1946 году. - Уже 
собирался лечь отдыхать, услышал звонок и шум. Вошли трое молодцов. Старший из 
них представился и сказал, что им приказано произвести обыск. Кем, было ясно. 
Ордера на обыск они не имели. Пришлось наглецов выгнать, пригрозить, что 
применю оружие..." 

Главный удар по Жукову уже подготовили на Лубянке. Вскоре после окончания войны 
в тюрьму были брошены руководители авиационной промышленности и часть 
командования ВВС. Формула обвинения внешне даже респектабельная - за приемку на 
вооружение самолетов, не соответствующих техническим условиям их эксплуатации. 
Обычные методы следствия: избиения, "конвейер" - круглосуточные допросы без сна,
 лишавшие арестованных сил. Главком ВВС Красной Армии, дважды Герой Советского 
Союза, Главный маршал авиации А. А. Новиков сломался и в апреле 1946 года 
обратился к И. В. Сталину с беспримерным заявлением. "Я счел теперь необходимым,
 - писал Новиков, - в своем заявлении на Ваше имя рассказать о своей связи с 
Жуковым, взаимоотношениях и политически вредных разговорах с ним, которые мы 
вели в период войны и до последнего времени". Как из трухлявого мешка, из 
главного маршала посыпались глупейшие измышления, достойные того, кем он 
признал себя: "Я являюсь сыном полицейского, что всегда довлело надо мною". 
Донос получился на уровне полицейского участка. 

Если очистить заявление Новикова от жалких покаянных фраз и грязи, которую он 
ушатами выливал на себя, то основное, о чем он сообщал Сталину, сводилось к 
следующему: 

"Жуков очень хитро, тонко и в осторожной форме в беседе со мной, а также и 
среди других лиц пытается умалить руководящую роль в войне Верховного 
Главнокомандования, и в то же время Жуков, не стесняясь, выпячивает свою роль в 
войне как полководца и даже заявляет, что все основные планы военных операций 
разработаны им. Так, во многих беседах, имевших место на протяжении полутора 
лет, Жуков заявлял мне, что операции по разгрому немцев под Ленинградом, 
Сталинградом и на Курской дуге подготовлены по его идее и им, Жуковым, 
подготовлены и проведены. То же самое говорил мне Жуков по разгрому немцев под 
Москвой... 

Наряду с этим Жуков высказывал мне недовольство решением правительства о 
присвоении генеральских званий руководящим работникам оборонной промышленности. 
Жуков говорил, что это решение является неправильным, что, присвоив звание 
генералов наркомам и их заместителям, правительство само обесценивает 
генеральские звания". 

Новиков еще жаловался Сталину: Жуков-де "умело привязал меня к себе, это мне 
понравилось, и я увидел в нем опору... После снятия меня с должности 
Главнокомандующего ВВС я, будучи в кабинете у Жукова, высказал ему свои обиды, 
что Сталин неправильно поступил, сняв меня с работы и начав аресты людей из ВВС.
 

Жуков поддержал мои высказывания и сказал: "Надо же на кого-то свалить..."