нужно встретиться хотя бы для формальной передачи дел. Тут и подоспел День 
артиллерии. 

Утром Георгий Константинович закончил дела у Чуйкова и не сел, а ввалился в 
"мерседес". Тронулись. Он вдруг обнял меня и, невнятно выговаривая слова, 
сказал: "Сашка, я тебя люблю. Если что, посылай их на..." Я оторопел. Только 
пролепетал: "Товарищ маршал, не мешайте, угодим в кювет". Жуков убрал руку и 
продремал до самого штаба. В штабе фронта уже дожидались Рокоссовский, много 
генералов. Рассказывали, что на вечере выступали они оба, делились 
воспоминаниями о службе в кавалерии в молодости. Вышли оживленные, обнялись, 
простились, а когда мы тронулись, Георгий Константинович, вопреки привычке 
усевшийся сзади, затих, помрачнел. Был Туман, слабый гололед. Регулировщица с 
карабином сделала жест, останавливая машину. Бедов, сидевший рядом, говорит: 
"Давай, жми!" Вдруг с заднего сиденья голос Жукова: "Стой! Сейчас ударит по 
колесам". Остановились. Бедов рысью помчался объясняться с бдительной девчонкой.
 Вернулся запыхавшись. Поехали. Тут Жуков сказал совершенно трезвым голосом: 
"Бучин, теперь ты в ответе за все", - и заснул мертвым сном. Проспал до самого 
Седльце. 

Георгий Константинович на другой день вышел к машине как обычно. У меня никогда 
не возникало охоты вспоминать при нем, да и вообще перед кем-нибудь еще День 
артиллерии 19 ноября 1944 года. Рассказываю об этом первый раз. Нужно знать - 
Георгий Константинович был очень ранимый человек. Бедов сделал какие-то выводы. 
Отныне он был со мной всегда подчеркнуто любезным, вежливым. У людей такого 
типа первый признак - жди неприятностей. 

Фронт стабилизировался, и наша жизнь вошла в размеренную колею, если можно 
считать войну нормой. Разъезды по армиям, полеты в Москву. Военная рутина, и 
как-то незаметно подошел год Победы, 1945-й. 

1-й Белорусский вступал в него, я бы сказал, в расцвете сил. Это было видно: 
части и соединения пополнились, по срочно перешитой колее подходили все новые 
эшелоны с техникой, боеприпасами. В войсках ощущался величайший подъем впереди 
Берлин! 

Н. Я.: К. К. Рокоссовский, обозревая заботы командования на всех фронтах 
берлинского направления в то время, заметил: 

"Советский народ в достатке обеспечил войска лучшей по тому времени боевой 
техникой. Преобладающее большинство сержантов и солдат уже побывало в боях. Это 
были люди, как говорится, "нюхавшие порох", обстрелянные, привыкшие к трудным 
походам. Сейчас у них было одно стремление - скорее доконать врага. Ни 
трудности, ни опасности не смущали их. Но мы-то обязаны были думать, как 
уберечь этих замечательных людей. Обидно и горько терять солдат в начале войны. 
Но на пороге победы терять героев, которые прошли через страшные испытания, 
тысячи километров прошагали под огнем, три с половиной года рисковали жизнью, 
чтобы своими руками завоевать родной стране мир... (отточие автора. - Н.Я). 
Командиры и политработники получили категорический наказ: добиваться выполнения 
задачи с минимальными потерями, беречь каждого человека!" 

А. Б.: Как ни прекрасно звучат эти слова в мемуарах, писанных на излете жизни 
Константина Константиновича, тогда, глубокой осенью 1944 года, фронтовики - от 
солдата до маршала - с сокрушенными сердцами ожидали завершающих сражений. 
Знали, что неизбежно потеряем многих из тех, кто рядом с нами радовался, 
предвкушая победу. Да и самому никак не отогнать мысль о собственном будущем. 
По всем доступным источникам с той стороны фронта приходило - немцы собирают 
все силы и готовятся дать последний, смертный бой. 

В конце ноября Георгий Константинович в дороге включил в "мерседесе" радио, что 
он делал редко. Крутанул ручку настройки, и мы услышали отчетливую русскую речь 
теперь недалекой немецкой радиостанции. Может быть, говорила Прага, а скорее 
всего Берлин. Шел репортаж о каком-то фашистском сборище, на котором подал 
голос Власов. Его, по-видимому, вытащили к микрофону, чтобы подбодрить павших 
духом немцев. Речь Власова сопровождалась переводом на немецкий. Предатель 
обещал разбить нас, безудержно хвастаясь своей "армией", за которой-де пойдут 
генералы Красной Армии, только и мечтающие перебежать к немцам. Георгий 
Константинович послушал несколько минут, резко выключил приемник и, ткнув 
кулаком в его сторону, сказал: "А вот это видел!" И нецензурно выругался. 

Плохие времена наступили для фашистской нечисти, если они стали возлагать 
надежды на власовцев. Я совершенно не согласен с теми, кто утверждает, что в 
составе вермахта воевали-де части РОА. За исключением отдельных предателей мы 
частей власовцев на фронте не видели. Существование РОА было не больше чем 
выдумка геббельсовской пропаганды. То, что Власова выпустили в эфир, показатель 
отчаянного положения Германии под ударами Красной Армии. Показатель 
одновременно и того, что немцы бросают против нас все. 

Н. Я.: Как виделось вам тогда, на рубеже 1944-1945 годов, соотношение сил на 
фронте?