том, как нажилась на войне против СССР буржуазия оккупированной Европы - от 
Франции до Польши, от Норвегии до Греции. 

Английский журналист А. Верт в уже упоминавшейся книге "Россия в войне 
1941-1945" четко указал, как виделась ему проблема, сначала с высоты птичьего 
полета: "Стоял чудесный солнечный день, когда в конце августа 1944 года мы 
летели из Москвы в Люблин над полями, болотами и лесами Белоруссии, 
раскинувшимися на сотни миль вокруг, - теми местами, которые Красная Армия 
освободила в результате великих битв в июне - июле. Белоруссия выглядела более 
истерзанной и разоренной, чем любой другой район Советского Союза, если не 
считать страшной "пустыни", простиравшейся от Вязьмы и Гжатска до Смоленска, За 
околицами деревень, в большинстве своем частично или полностью сожженных, почти 
нигде не было видно скота. Это был в основном партизанский край, и, когда мы 
летели над Белоруссией, нам стало особенно понятно, в каких опасных и трудных 
условиях жили и боролись партизаны... Немцы сжигали леса, чтобы "выкурить" из 
них партизан. В течение двух с лишним лет здесь шла ожесточенная борьба не на 
жизнь, а на смерть - об этом можно было судить даже с воздуха. 

Затем мы пролетели над Минском. Весь город, казалось, лежал в развалинах, кроме 
огромного серого здания - Дома правительства... Трудно было представить себе, 
что всего три года назад это был процветающий промышленный центр. 

Мы летели дальше - к Люблину, в Польшу. Здесь сельские районы выглядели 
совершенно иначе. По крайней мере внешне казалось, что страна почти не 
пострадала от войны. 

Польские деревни, с их белыми домиками и хорошо ухоженными, богатыми на вид 
католическими костелами, выглядели нетронутыми. Фронт проходил не очень далеко 
отсюда, и мы летели низко; дети махали нам руками, когда мы стремительно 
проносились мимо; на полях паслось гораздо больше скота, чем в тех районах 
Советского Союза, где побывали немцы; большая часть земли была обработана. Мы 
приземлились на значительном расстоянии от Люблина, и все деревни, через 
которые мы затем проехали по ужасно пыльной дороге, оказались почти совершенно 
такими, какими мы видели их с воздуха, - они выглядели совсем обычно, повсюду 
было множество скота, а на лугах виднелись тут и там стога сена... Если не 
считать нескольких сожженных зданий, город, вместе с его замком, дворцом 
Радзивиллов и многочисленными костелами, остался более или менее невредимым". 

Опытный журналист А. Верт рвался установить, как пережили поляки оккупацию. 
Особенно в сравнении с тем, что он видел в Советском Союзе. Англичанин, 
разумеется, горел желанием узнать об отношении местного населения к 
освободителям. "Люди здесь были одеты, пожалуй, лучше, чем в Советском Союзе, - 
нашел Верт, - однако многие выглядели очень усталыми и истощенными; 
чувствовалось, что нервы у них крайне напряжены. Полки магазинов были почти 
пусты, но на базаре продавалось довольно много продуктов. Однако они стоили 
дорого, и население города говорило о крестьянах с большим раздражением, 
называя их "кровопийцами"; ходило очень много разговоров о том, как крестьяне 
"пресмыкались" перед немцами; достаточно было немецкому солдату появиться в 
польской деревне, как перепуганные крестьяне сразу тащили ему жареных цыплят, 
масло, яйца, сметану... Советские солдаты получили строгий приказ платить 
буквально за все, но крестьяне решительно не желали продавать что-либо за 
рубли". 

Красная Армия - освободительница тщательно следила за тем, чтобы имуществу 
поляков, упаси Бог, не наносилось ущерба. Как же, вступили в братскую 
славянскую страну! Войска неукоснительно руководствовались приказом Ставки 
Верховного Главнокомандования от 9 августа 1944 года: 

"Не считать трофеями и запретить изымать на территории Польши у частных 
владельцев, кооперативных организаций, промышленных предприятий и у городских 
властей какое бы то ни было принадлежащее им имущество, оборудование и 
транспорт". Это положение распространялось на немецкие склады с "награбленным у 
польского населения" имуществом, которое толковалось очень широко 
продовольствие, медикаменты, гурты скота, строительные материалы, транспорт, 
заводское оборудование и т. д. Составители приказа совершенно упускали из виду, 
что генерал-губернаторство изобиловало интендантскими складами, питавшими 
Восточный фронт, куда свозилось потребное для питания вермахта со всей Европы. 
Коротко говоря, Польша была тылом, базой обслуживания немецких армий, воевавших 
против нас. 

Ставка не входила в истинное положение вещей, а предписывала обнаруженные 
склады и прочее имущество "брать под охрану и передавать по акту органам 
польской власти". Больше того, "в тех случаях, когда на территории Польши 
польские владельцы поместий, производственных предприятий и торговых заведений 
отсутствуют (в том числе и в связи с бегством этих лиц с отступившими немецкими 
войсками), принадлежащее им и оставленное на месте имущество (зерно и другое 
продовольствие, скот, готовая продукция, оборудование и сырье, продукция 
предприятий и т. д.) надлежит немедленно брать под охрану и передавать по актам 
органам польской власти". Нарушителей ждало строжайшее наказание, вплоть "до 
предания суду военного трибунала всех лиц, независимо от звания и должностного