обвинения в лицо своим противникам. Те вернули бы их с процентами обратно. 
Диалог Хрущева с Кагановичем в приватной обстановке повторился бы в куда более 
широкой аудитории, на Пленуме. Маршал, надо думать, гордился выполнением 
партийного поручения, Хрущев и К" тайком потирали руки кристально честный 
человек прикрыл своим именем их, повинных в массовых убийствах. Участников 
"антипартийной группировки" сбросили со всех постов и выставили из партии. 
Хрущев со своими единомышленниками вознаградили Г. К. Жукова, возвели в члены 
Президиума ЦК КПСС. Он достиг вершины политической пирамиды, поднялся настолько,
 насколько возможно министру обороны, что немедленно осложнило его положение 
среди кремлевских интриганов. Они сопоставляли рост маршала с судьбой другого 
генерала, баловня судьбы, президента США Д. Эйзенхауэра. Интриганы судили по 
себе, разве не может случиться так, что Жуков примерится к креслу главы 
государства? Чем он хуже Эйзенхауэра? Последствия, в их представлении, для 
партийных бонз ужасающие. Номенклатура засуетилась, в ее трущобах быстро созрел 
заговор против национального героя. 

Хрущев предложил Жукову выполнить важную историческую миссию - съездить в 
Югославию и Албанию. Надо думать, он растолковал министру обороны, что только 
ему-де по плечу выполнить почетный долг. Маршал Советского Союза найдет общий 
язык с маршалом Б. Тито, врачуя моральные травмы, нанесенные Сталиным и его 
соратниками, начиная с размолвки с Югославией в 1948 году. Хрущев-де уже начал, 
а Жукову предстоит развить и завершить доброе начинание восстановления 
советско-югославской дружбы. Нет сомнений, что Г. К. Жуков горел желанием как 
следует выполнить почетное партийное поручение, когда в Севастополе поднялся на 
борт крейсера "Куйбышев". В сопровождении эсминцев "Бывалый" и "Блестящий" 
крейсер должен был доставить министра обороны СССР Г. К. Жукова в Адриатику. 

Ему бы, Георгию Константиновичу, задуматься, почему избран морской путь, 
требовавший немало времени. Может быть, он как-то расслабился, не придал этому 
значения, ибо считал свою поездку в определенной степени протокольной. Если 
угодно, продолжением миссии доброй воли, которую он недавно выполнил: 23 января 
- 17 февраля 1957 года поездка в Индию и Бирму. В середине пятидесятых 
советские руководители, ликвидировав для себя "железный занавес", азартно 
занялись поездками по всему свету - мир посмотреть и себя показать. Высокое 
положение государственных странников гарантировало им достойный прием, как во 
время поездки Булганина и Хрущева в Индию в 1955 году. Тогда в Индии выразили 
желание принять маршала Г. К. Жукова. 

И вот он на индийской земле! Президент Прасад приветствовал высокого гостя: 
"Хотя вы приехали в Индию впервые, но вас хорошо знает индийский народ". В чем 
Жуков убеждался каждый день во время памятной поездки. Начальник 
военно-штабного колледжа, где маршал выступил с лекцией, генерал Гояни, 
представляя его, подчеркнул: "Мы считаем маршала одним из самых выдающихся 
полководцев всех времен. Вы все знаете подвиги маршала и его войск на театрах 
войны и блестящий разгром врага вооруженными силами, которыми он командовал. Он 
командовал крупнейшими армиями, какими когда-либо руководил военачальник". С 
небольшими вариациями эта мысль повторялась при каждой встрече Г. К. Жукова в 
Индии и Бирме. В ответ Георгий Константинович благодарил, представляясь: "Я сын 
советского народа и солдат его армии". 

Как высокие оценки достижений Жукова, так пропуск им в ответных речах 
упоминаний о партии фиксировались в Кремле. Зависть, черная зависть несомненно 
охватывала партийных бонз, прокорпевших всю жизнь над бумажками и состарившихся 
безвестными в кабинетах ЦК. Что они могли предъявить для обозрения зарубежной 
аудитории, на внимание которой они были так падки? Перечень заведования 
секторами, подотделами, отделами и прочим в партийном муравейнике? 

Триумфальная поездка Г. К. Жукова по Индии и Бирме зримо показывала миру, кто 
есть кто в Москве. Разве мог кто-нибудь из них четко и ясно рассказать о 
советской военной доктрине, а, отвечая на вопросы, будет ли применено ядерное 
оружие, трезво указать - в будущей войне, если она разразится, "безусловно, да, 
так как дело внедрения этого оружия в вооруженные силы зашло слишком далеко и 
уже оказало свое влияние на организацию войск, их тактику и 
оперативно-стратегические доктрины". Прав американский биограф Жукова У. Спар: 
"В заявлениях Жукова не было ничего, что бы уже не обсуждалось в советской 
военной печати. Однако примечательно, что в его обстоятельных рассуждениях 
отсутствовали ссылки на руководство партии или коллективное решение таких 
проблем, как будущая война между великими державами, и отсутствовали 
обязательные слова "советская военная доктрина предусматривает..." или 
"советская военная наука учит...". Маршал говорил от себя и только от себя, так,
 как подсказывал ему жизненный опыт великого полководца". 

Эти соображения, вероятно, и не приходили в голову Георгию Константиновичу, 
честному солдату, относившему почтительное внимание к себе за счет великой 
страны, которую он представлял. Примерно так он, надо думать, рассматривал и 
свою миссию в Югославии. 

В сущности, ему не предстояли серьезные переговоры, а так, обмен любезностями в 
плане общности судеб стран, вставших на путь строительства социализма. Где ему 
было знать, что стоило крейсеру скрыться за горизонтом, как во исполнение