уделом "строевиков". Это не приносило пользы ни ему, ни командарму. Иным был 
Радецкий. У него до всего доходили руки. Он представлял собой вполне 
современный тип военного партийно-политического работника. В основе его 
деятельности было знание военного дела, боевой опыт и живое 
оперативно-тактическое мышление. 

Настоящий политработник всегда отличается умением управлять настроением 
окружающих, подчиняя его высоким целям. Делал это Радецкий без громких и пышных 
фраз, естественно, просто. И в большом, и в малом. Бывало, кругом раскипятятся, 
спор, шум, но появляется Николай Антонович с его необыкновенным и в то же время 
по-человечески хорошим спокойствием, товарищи сразу к нему: "Кто из нас прав?" 
В этом чувствовались уважение и товарищеская теплота, которая на фронте дороже 
золота, и, кроме того, признание за бригадным комиссаром права вести коллектив. 
Почему же? Да потому, что он, во-первых, обладал прекрасным даром наводить 
партийный порядок в чувствах и мыслях людей, а во-вторых, в его натуре 
гармонично сочетались качества, которые столь необходимы любому бойцу, - 
смелость и благоразумие. 

Последний день перед наступлением был проведен в частях. Возвратился в 
Дружилинское поздно. Ф. П. Лучко, уехавший в штаб фронта, что-то задерживался, 
и я оказался на НП один. Небольшой блиндаж, стены обшиты свежими ольховыми 
досками. Ольха отсвечивает красным, и блиндажик от этого выглядит торжественно. 
Стол, рация, на широком полотне - плановая таблица взаимодействия. У стен - два 
топчана. Один - для командарма, другой - для заместителя начальника штаба по 
ВПУ. Здесь мы и коротали с 7 ноября осенние ночи вдвоем с Николаем Горбиным. 
Майор обычно сидел, несколько ссутулившись, напротив на топчане и, прищурив 
маленькие, глубоко сидящие острые глаза, рассказывал свои военные приключения. 
Офицер ВПУ должен обладать особым складом характера. Ведущие его черты: 
молниеносная реакция на обстановку и выдержка до самопожертвования. Он ведь 
первым идет вперед и уходит последним, когда приходится отступать. Однажды - 
это было под Харьковом - майор остался на НП 28-й армии один. Связь с командным 
пунктом прервана, войска отходят. Так было несколько часов, и Горбин сидел, 
ожидая, что, может быть, НП понадобится командарму. Случайно он вошел в связь 
со штабом прославленной 13-й гвардейской. Александр Ильич Родимцев спросил: "Ты 
где?" Майор сказал координаты. Родимцев продолжал: "Обалдел ты, Горбин, что ли? 
Скажи сразу: решил в плен сдаваться или ищешь случая застрелиться на глазах у 
немцев? Приезжай ко мне, будем отходить вместе..." ) 

Сейчас Николая Горбина передо мной не было. Майор работал на плацдарме. Ось 
передвижения армейского НИ лежала в направлении 304-й дивизии, и Горбин 
отправился ориентироваться на местности у Меркулова. 

От блиндажа ус-траншея ведет к стереотрубам. Перед сумерками воздух бывает 
удивительно прозрачен, будто окрестность, собираясь окунуться в темноту, дает 
возможность последний раз оглядеть себя. Обзор был хорош: ниже НП - поле, русло 
Дона, забитое замерзающим салом, и берег за ним, заросший мелким кустарником, 
ужо белесый от первых снежинок. Здесь зарылись в землю 304-я и 27-я гвардейская 
дивизии. Чуть в стороне - стык с 21-й армией, а вон и правый фланг дивизии 
Макаренко. Далее берег поднимается. Тут уже противник, две линии его траншей, а 
за ними, в глубине 3 - 5 километров, видны горбы и обрывы высот. Неплохой 
получился армейский НП, то, что нужно: можно хорошо наблюдать бой полков с 
приданными им средствами усиления (это в 65-й армии и в дальнейшем стало 
незыблемым правилом; приближение армейского наблюдательного пункта 
непосредственно к полкам первых эшелонов дисциплинировало и комдивов, заставляя 
находиться на минимальном расстоянии от ведущих бой частей). 

Командиры-фронтовики знают, как много теснится мыслей, когда в последний раз 
всматриваешься в местность предстоящего завтра боя. Подобно всякому творению 
рук и воли людей, бой осуществляется дважды - сначала в мыслях, а потом в 
действительности. Если начальник штаба - математик операции, то командарму 
этого недостаточно. Он должен силой фантазии, напрягая остроту чувства 
предвидения, пережить этот первый мысленный бой, детали которого порой 
запечатлеваются в памяти, как кадры на фотопленке. 

В готовности массы войск не было никого сомнения. Днем у гвардейцев мне удалось 
побывать на партийном собрании; разбирали заявления о приеме в партию. 
Формально люди еще ничего не знали о наступлении. Боевой приказ был доведен до 
бойцов позже, всего за три часа до начала операции. Но многие признаки 
показывали солдатам, что близятся решающие события, и люди готовили себя к ним, 
равняясь по самому светлому образу, который сложился в сердце народа, 
собирательному образу борца-коммуниста. 

Выступая на партсобрании роты, я коротко рассказал о героическом поведении 
коммунистов в боях, свидетелем которых мне довелось быть и на войне с 
белофиннами, и на Ишуньских позициях, и в интернациональной бригаде в Испании в 
1936 - 1937 гг. Невольно вспомнился замечательный коммунист-воин Матэ Залка и 
его слова, сказанные после тяжелого боя севернее Мадрида. Тогда наша бригада 
трижды отбила атаки мятежников и интервентов под Гвадалахарой. Генерал Лукач 
так звали Матэ Залку в Испании - поэтически воспринимал каждую нашу победу, 
весь загорался, глаза лучились. "Друг мой Пабло, - сказал он мне тогда, история