операция откладывается. К Романенко еще не подошли все силы, и Ставка перенесла 
срок примерно на декаду. Десять дней напряженного ожидания. Фронтовики знают, 
насколько трудно сдерживать себя, образно говоря, на рывке. Единственное, что 
утешало: может быть, за это время произойдет ледостав. Пока что по Дону шло 
густое сало, а нашим войскам предстояло форсировать эту реку. Каждый день мог 
принести изменения и в обстановке. Наша ударная группа была, как говорят, тише 
воды, ниже травы. Как будто ничем не выдали, что на "пятачке" плацдарма собран 
крепкий кулак. Ночами гоняли порожние автомашины и тракторы с полупритушенными 
фарами от Дона в тыл с расчетом, что противник примет это движение за отвод 
некоторых частей 65-й армии. Мы притаились, но зима наступала, и немцы не могли 
не считаться с этим. Пока они еще дрались в Сталинграде. Их группировка 
по-прежнему пыталась наступать. Но так уже не могло продолжаться. Самое опасное 
на войне предположить, что противник глупее тебя. Однажды в эти напряженные дни 
ноября у нас в штабе зашел разговор о вероятных действиях немецкого 
командования. Не помню, кто из товарищей высказал мысль, что зима вот-вот 
отрезвит гитлеровских генералов и заставит переходить к обороне. Это значило бы 
прежде всего укрепление вражеских рубежей против задоно-авиловского и клетского 
плацдармов и создание противником подвижных резервов в большой излучине, то 
есть в районе переправ (Вертячий, Песковатка, Калач). Иначе говоря, 
откладывание наступления могло сработать прежде всего не в пользу нашей армии. 
Это тревожило и заставляло нажимать на разведку. 

10 ноября снова отличилась 304-я дивизия. На этот раз была проведена разведка 
боем. Захватили 31 пленного из 1-й кавалерийской дивизии румын. 12 ноября 
Железная 24-я дивизия осуществила дерзкий поиск и взяла в плен 30 немецких 
солдат. В ту пору такое количество пленных считалось большим достижением. На 
вопрос, кто отличился, Серафим Петрович Меркулов с удовольствием доложил, что 
это ребята майора Н. Р. Романца. 

- Прошу заметить этого командира, - сказал комдив. - Хотя и молод, но уже 
мастер. На моих глазах поднялся. Под Кривым Рогом, доложу вам, этот Романец, 
тогда капитан, совсем зеленым был. Такое, бывало, делал, хоть с командования 
снимай. А жилка, чувствую, имеется. На Северном Донце, помню, под Сухой 
Гомольшой, еще приходилось самолично его таскать по всем буграм и оврагам, 
готовя полк к ночному бою. А теперь окреп в крыльях. Сам летает. 

Данные, полученные на допросах пленных и проверенные разведкой, говорили, что у 
противника намечается какая-то переброска сил. 

Как-то подполковник Никитин пришел и, обескураженный, доложил, что многие 
румынские солдаты показывают, будто немцы готовят на нашем участке наступление. 
Невероятная вещь! Но в ней должен же быть какой-то смысл. Стали докапываться. 
Конкретно речь шла о том, что в Верхне-Бузиновке немцы готовятся к приему 
частей, отводимых из Сталинграда, и накапливают танки против правого крыла 
нашей армии. Данные на 13 ноября: в Цимловском и Ореховском находится 40 танков 
(14-й танковой дивизии), в Логовском - 30 танков, в Осинках - 12, в Сиротской и 
Камышинке - по 10 танков. 14 - 16 ноября разведка установила, что в 
Верхне-Бузиновку переброшен с Волги 32-й полк 14-й танковой дивизии{18}. 

Это не могло оказать какое-либо влияние на ход контрнаступления в целом, однако 
грозило неприятностями нашей ударной группе: на клетском направлении к началу 
боев соотношение сил по танкам стало 2:1 в пользу противника. Забегая вперед, 
скажем, что только за первые пять дней наступления дивизии В. С. Глебова, С. П. 
Меркулова и И. А. Макаренко подбили, подожгли и захватили 114 танков, главным 
образом при отражении контратак. Одна эта цифра говорит о том, сколь 
напряженные бои развернулись в излучине Дона. Ноябрьское наступление вовсе не 
представляло собой триумфального шествия, хотя именно такой взгляд сложился в 
широкой массе советских людей под впечатлением действительно триумфального 
итога. 

На самом деле это были трудные и очень упорные бои. Если раньше немцы 
показывали, что они умеют наступать, то в ноябре 1942 года (а потом в январе 
1943 года) на Волге и Дону они показали умение обороняться. Противник искусно, 
порой и оригинально, использовал местность (например, относил передний край на 
обратные скаты высот), умело и быстро организовывал систему огня, особенно 
противотанкового, осуществлял активную оборону, для которой характерны были 
непрерывные контратаки. Войска Донского фронта в силу своего расположения 
почувствовали это в первые же часы прорыва в гораздо большей мере, чем 
соединения других участвовавших в операции фронтов. 

Окончательный срок начала наступления мне стал известен 17 ноября. В этот же 
день было решено созвать командный состав на проигрыш операции. Представители 
штаба фронта были настроены скептически. Они говорили и мне и Глебову, что 
собирать командный состав не время, да и опасно: противник может накрыть огнем, 
есть риск потерять управление войсками. 

Мы думали иначе. Надо использовать любую возможность, чтобы поднять творческую 
роль коллектива офицеров и генералов в армейской операции. Для командирских 
занятий подобного рода всегда должно найтись время. В 65-й армии они стали 
системой и проводились в 1942 - 1945 гг. перед каждой важной операцией.