из слов командующего. Рокоссовский установил срок планирования и предложил 
возвращаться на командные пункты. 

Настроение хорошее. Радовало, что недалеко время, когда войска снова пойдут 
вперед. Этого момента ждали давно. Близка государственная граница Родины, еще 
одно мощное усилие - и советский солдат очистит родную землю от захватчиков. 
Вот чем тогда жили... 

За полгода пребывания в обороне состав наших войск сильно изменился. Бурное 
половодье закончилось, и 65-я вошла в свои берега, имея теперь два стрелковых 
корпуса и четыре соединения, подчиненные непосредственно командарму. Ушло 
управление 95-го корпуса, были переброшены на другие участки корпуса Ф. М. 
Черокманова и Д. И. Самарского. С ними читатель уже не встретится на страницах 
этой книги. Может быть, другое перо допишет рассказ о боевых делах этих героев 
Днепра, наших боевых товарищей. 

В составе 65-й остался 18-й корпус, им по-прежнему командовал Иван Иванович 
Иванов, получивший на Днепре звание Героя Советского Союза. Он имел три дивизии 
- 69-ю и 37-ю гвардейскую, а также вновь прибывшую 15-ю Сивашскую дивизию, 
которую привел полковник Кузьма Евдокимович Гребениик - энергичный, волевой, 
опытный офицер. 

Другой, 105-й корпус возглавил Дмитрий Федорович Алексеев, бывший командир 
354-й дивизии, показавший свою доблесть на Соже. Начальником штаба мы ему дали 
из управления армии Н. М. Горбина. Упрямый "пограничник" вырос со времени битвы 
на Волге в отличного оператора, хотя и пережил трудности. Помню, еще на Дону 
иве пришлось поедать его на штабную работу в одну отсталую дивизию. Понижение в 
должности! Он ушел со своим фанерным чемоданчиком обиженный и, полагаю, злой на 
командарма. Показал себя в дивизии хорошо, и мы не забыли нашего молодого 
товарища, через некоторое время вернули к себе о помощью К. К. Рокоссовского, 
поскольку дивизия была уже в другой армии. Оба наши выдвиженца быстро сошлись. 
У комкора прекрасная черта - ценил штаб, держал с ним контакт в работе, находил 
время готовить его, а новый начальник штаба, как известно, отличался 
исключительной преданностью делу. Небольшой, но характерный штрих. Как-то я 
отчитал его за оплошность по телефону. Крепко отчитал. Он ответил: 

- Благодарю, товарищ командующий! 

- За что же благодаришь, пограничник? 

- Раз вы меня ругаете, значит, я несу ответственность. Вот за это и благодарю...
 

105-й корпус тоже был трехдивизионного состава - родная комкору 354-я, затем 
славная 193-я Днепровская Героя Советского Союза А. Г. Фроленкова и новая для 
нас 75-я гвардейская дивизия генерала В. А. Горишного. 

Забегу вперед и скажу, что под Бобруйском к нам прибыл 46-й корпус К. М. 
Эрастова. На этом войска 65-й армии стабилизировались; все три стрелковых 
корпуса прошли в ее рядах до победного завершения Отечественной войны. Они 
продолжали и развивали ее боевые традиции. Им принадлежит честь многих славных 
дел, в том числе и форсирование Одера под Штеттином. Эта операция является, по 
глубокому моему убеждению, венцом творчества офицеров и генералов 65-й армии и 
ярким памятником мужества ее солдат. Весь накопленный опыт был взят на 
вооружение. Не случайно там, в Германии, армейская газета выпускала листовки со 
статьями ветеранов об опыте форсирования Днепра, а саперы изучали инженерное 
обеспечение тех боев в Белоруссии, о которых пойдет рассказ ниже. 

Перед наступлением на Бобруйск наша армия стояла в полосе, сплошь покрытой 
лесами. Множество небольших рек с широкими поймами, каналы и топкие болота. 
Места исключительно трудные для маневра. Немецко-фашистское командование 
использовало эти особенности местности и создало сильную, глубоко 
эшелонированную оборону полевого типа. Однако были в ней слабые стороны, 
армейская разведка и штаб их обнаружили. Дело в том, что немецкие генералы 
слепо поверили в условный топографический знак "непроходимое болото" 
(заштриховано) и поддались утешающей мысли, будто мы никак здесь, по болотным 
топям, наступать не сможем. Поэтому главные силы противник поставил в районе 
Паричей, где и ждал нашего удара. 

Конечно, паричское направление было для нашей армии заманчивым: участок 
местности сухой, не имеет водных преград. Однако, думалось, тут нам не достичь 
высокого темпа продвижения. Господствующие высоты - у врага, плотность его 
огневых средств велика. Наступать под Паричами - значило бы нести тяжелые 
потери. 

Выбирая направление главного удара, мы все больше и внимательнее приглядывались 
к болотам на левом фланге и в центре оперативного построения армии, где 
располагался 18-й корпус генерала И. И. Иванова. А что, если тут можно пройти, 
именно тут, где нас не ожидают?