- Машины вести на предельной скорости, на сближенных дистанциях. Всем 
подготовить оружие, - приказал он. 

В ночной мгле колонна вышла на шоссе. Ни одна машина не отстала. Десять 
километров проскочили за пятнадцать минут и сами не поняли, где обогнали немцев.
 Темная ночь все прикрыла. 

Войска 96-го корпуса приняли на себя всю силу вражеского контрудара. Темп 
наступления противника стал снижаться, но все-таки численным превосходством ему 
удавалось на отдельных участках сбивать наши части с занятых рубежей. Особенно 
тяжелой была обстановка в районе Шацилок. Здесь был очень чувствительный 
открытый фланг, и немцы заходили нам в тыл. 

Только теперь мы оценили по-настоящему значение маленького предмостного 
укрепления (тет-де-пона), оставленного врагом на левом берегу реки Березина у 
Шацилок. В период быстрого продвижения войск армии на запад никто не придал 
значения этому участку. А гитлеровцы воспользовались им, рассчитывая отсюда 
соединиться с калинковичской группировкой своих войск. 

День и ночь в этом районе шли кровопролитные бои. Враг бросая в атаку танки. 
Штаб фронта знал о контрударе во нашим оперативным донесениям, однако в порядке 
самокритики должен оказать, что в них мы не смогли дать вполне объективную 
оценку обстановки. 

Дивизии не только отражали вражеские атаки. Они хотя я медленно, но отходили. 
Остановить противника удалось на рубеже железнодорожная станция Жердь - 
Давыдовка и далее по реке Ипа. При этом упорно и стойко дралась 44-я 
гвардейская стрелковая дивизия полковника Н. В. Коркишко. 

На третий день боев Николай Антонович спросил меня: 

- Доложил Рокоссовскому обстановку? 

- Нет... Отразим контрудар, восстановим положение, тогда доложу. 

- Будет вернее, если доложишь сейчас. 

Радецкий был прав, но слишком горькой оказалась пилюля, преподнесенная нам этим 
внезапным контрударом. Хотелось справиться своими силами, не прибегая к помощи 
высшего начальства. 

Случилось так, что командующий фронтом помимо меня узнал истинное положение в 
войсках армии. Он позвонил сначала не мне, а Радецкому. 

- - Вы можете сказать правду, что делается на правом фланге армии? спросил он. 

- Дивизии отходят, - ответил Радецкий. - Остановить немцев пока не смогли. 

Николай Антонович приехал на наблюдательный пункт и рассказал об этом разговоре.
 Через несколько минут позвонил Рокоссовский. 

- Павел Иванович, - спокойно сказал он, - долго ты намерен пятиться? 

Пришлось признать ошибку. 

- Об этом надо было доложить раньше. 

Это был предметный урок. Запомнился он на всю жизнь. В заключение Рокоссовский 
сказал: 

- Если нужно, выставляйте на правый фланг всю артиллерию корпуса Игнатова. 
Перебрасывайте сюда другие силы. Положение должно быть восстановлено. Направляю 
к вам из резерва фронта одну стрелковую дивизию. 

Из артиллерийского корпуса генерала Н. В. Игнатова мы уже бросили на тот фланг 
почти две дивизии. На прямую наводку артиллеристы вывели даже пушки крупного 
калибра. Но снарядов было очень мало. Доставка их крайне затруднительна. 
Мобилизовали весь дивизионный, корпусной и армейский транспорт. Машины с трудом 
пробивались по разбитым дорогам болотистого Полесья. На переправах у 
многочисленных речек и каналов создавались пробки. Вражеская авиация, хотя и 
немногочисленная, бомбила переправы. 

Еще трое суток продолжались оборонительные бои. Войска армии на правом фланге 
отошли на отдельных участках уже на 25 - 30 километров. Но и противник, понеся 
большие потери, ослабел. 25 декабря 1943 года гитлеровцы еще раз пытались 
прорвать оборону 95-го корпуса вдоль железной дороги на Калинковичи. К этому 
времени мы успели несколько пополнить запас снарядов армейской артиллерии. 
Гитлеровцы были встречены плотным огнем артиллерийской дивизии полковника А. И. 
Снегурова, состоявшей преимущественно из реактивных установок. Удар был