- Где план? 

- У Глебова. 

- Зовите же его сюда! 

Минут через пять начальник штаба разложил на столе план артподготовки и схему 
немецкой обороны. 

- Есть у вас сомнения в необходимости двойного удара но переднему краю? 

- Никаких, товарищ командующий! 

- Хватит с вас одного налета, - сказал Казаков. - Попусту будете бросать 
снаряды. 

- Мы уже ученые, - ответил Глебов. - Помните Новгород-Северский? Восемнадцатый 
корпус там получил по зубам, потому что не додумались до двойной артподготовки. 
Хорошо, что Самарский выручил... И здесь у противника аналогичные условия 
обороны. 

- Давайте разберемся! - Казаков придвинул к себе схему немецкой обороны. 

Вторая линия траншей проходила по высотам на удалении 200 - 300 метров от уреза 
воды и почти не просматривалась с нашего низкого берега. 

- Да!.. Тут их надо долбить да долбить... - Василий Иванович был прижимист 
насчет боеприпасов, но к реальным нуждам войск относился с большим вниманием, 
не говоря уже о том, что красивая идея всегда находила в нем сторонника. 

- Вы же видите, не сможем мы уничтожить все огневые точки одним коротким 
налетом. Десанты могут быть остановлены у самого берега, когда противник придет 
в себя. 

Казаков долго изучал наши документы, набрасывая на бумаге колонки цифр. 

- На второй налет вы расходуете почти две тысячи снарядов. Столько дать не могу.
 Двойная артподготовка по переднему краю - это хорошо придумано. Без нее 
десантным отрядам будет трудно. Но второй налет сокращайте до тысячи снарядов. 
Захват плацдарма за Днепром - не самоцель. С чем будете развивать успех? 

Довод веский. Мы приняли поправку В. И. Казакова. С учетом армейской 
артиллерийской группы на направлении главного удара, в полосе 18-го корпуса, 
было сосредоточено 127 орудий на километр фронта. Корпус Черокманова имел вдвое 
меньшую плотность артиллерии. Неплохо, если бы хватало снарядов. Но лишь 
76-миллиметровые дивизионные и полковые пушки да армейская группа имели запас 
выстрелов на огневых позициях по одному боекомплекту. Остальные артиллерийские 
и минометные системы не были обеспечены полным боекомплектом. Приходилось 
экономить. Выручал много раз испытанный метод прямой наводки. В 18-м корпусе на 
прямую наводку было поставлено две трети полковой и дивизионной артиллерии. 
Кроме того, основательно поработали с летчиками. Удары авиации планировались в 
масштабе фронта силами 16-й воздушной армии. С ее командующим С. И. Руденко у 
нас еще со времени Сталинграда установилось полное взаимопонимание. В полосе 
форсирования наметили 12 полковых вылетов штурмовиков и бомбардировщиков удары 
по опорным пунктам Лоев, Крупеньки, Сенская, Колпень, а также по немецким 
артиллерийским батареям. 

За два дня до наступления из штаба воздушной армии в каждую дивизию прибыли 
офицеры со средствами связи и наведения. С наблюдательных пунктов комдивов они 
непосредственно на местности изучили ориентиры, уточнили сигналы взаимодействия 
с пехотными командирами. 

Последняя ночь перед форсированием. Вдвоем с Бузиновым идем на берег последним 
взглядом охватить все, что готовилось для броска. Тумана еще не было. Он 
поднимется к утру. Это наш верный союзник. А пока воздух над рекой был чист, и 
тот берег казался очень далеким. Немцы, в общем, вели себя спокойно, но на 
звуки откликались чутко. Под чьей-то ногой хрустнул сучок, звук прокатился по 
тихой воде. Тотчас вспыхнули десятки осветительных ракет. Ударила пулеметная 
очередь. Невдалеке разорвалась мина. Геннадий, лежавший рядом, инстинктивно 
прижался ко мне, стараясь прикрыть спиной. Я с благодарностью тронул его за 
плечо. Все быстро стихло. Плеснулась крупная рыба. Снова ответил немецкий 
пулемет, поднялась ракета, и опять тишина. Противник, видимо, ждал и в то же 
время устал ожидать, действовала, так сказать, инерция бдительности. 

За бугорком в зарослях камыша - дыхание человека. 

- Кто здесь? - окликнул ординарец. 

- Свои! - послышался знакомый голос командира 170-го саперного батальона А. Н. 
Нилова. Капитан подполз и прилег рядом. - А, это вы, товарищ командующий?