Кузовкова и послали в 27-й корпус. В прошлом полковник Георгий Александрович 
Еремин был строевым командиром, что в данном случае имело свое значение. 
"Такого комкор не подомнет, - говорил Радецкий, просматривая приказ о 
назначении Еремина. - Они под стать друг другу. Сломают копья и будут жить 
дружно". 

Николай Антонович не ошибся. Он умел разбираться в людях. Правда, рассказывали, 
что первая встреча была бурной. Командир корпуса попытался прижать "варяга". 
Начальник штаба, помня напутствие: "За словом в карман не лезь, и все будет в 
порядке!" - отстоял свои позиции. Дня через два Ф. М. Черокманов докладывал по 
телефону: 

- Спасибо, товарищ командующий, за начальника штаба. Знает дело. Только вот... 
колюч как еж! 

- Вот и держитесь за него. Он у вас будет учиться, а вы у него, - ответил я. 

С тех пор в управлении корпуса установилась дружба. Коллектив офицеров работал 
слаженно, а это - главное. Если нет спаянного творческого коллектива, то 
командир, будь он очень одарен, не достигнет победы или же достигнет ее дорогой 
ценой. 

В характеристике командира 27-го корпуса хотелось бы подчеркнуть, что это был 
человек большой партийной души. Ее нужно было увидеть за внешней жесткостью 
натуры. Русские люди не привычны выставлять свои чувства напоказ, и лишь особые 
обстоятельства как бы приподымают завесу. Однажды, уже при наступлении к Днепру,
 генерал Черокманов приехал на армейский командный пункт с наградным листом на 
Козлова Николая Филипповича. Генерал был взволнован, и его волнение 
передавалось собеседникам. Он нашел человека, который два года назад спас ему 
жизнь, укрепил нравственные силы в самые отчаянные дни. 

- То, что было, не забудется. И горечь отступления не забудется... и великая 
вера народа в свою армию не забудется! 

Тогда, на реке Остер, стоял такой же знойный август. Под Шумячами поредевшие в 
боях части черокмановской дивизии бились с немецкими танками. Многие приняли 
смерть. Уже офицеры как рядовые стояли в окопах, стреляли и бросали гранаты. 
Отходили в лес. Раненого комдива пыталась захватить группа вражеских 
автоматчиков. Он отстреливался из нагана, снова был ранен, но сумел уползти в 
чащу леса. Ночью добрался до колхоза "Красный Крым". Там его приютил старый 
колхозник Н. Ф. Козлов. Месяц он выхаживал раненого командира. Немцы не раз 
обыскивали дома. Старик прятал полковника то в погребе, то на сеновале, то в 
огороде. 

- ...Когда поправился и уходил к своим, старик дал мне два партийных билета на 
имя Ступина и Шишкина. Отдай, говорит, партии, я этих людей честно похоронил. 
Вот ведь какой старик! 

- А теперь-то вы его видели? 

- Был у него в деревне. Жив... Обнялись... Этого не расскажешь. 

Военный совет 65-й армии наградил Николая Филипповича Козлова орденом Красной 
Звезды. Пусть имя этого колхозника сохранится рядом с именами наших 
прославленных героев, еще раз напоминая о единстве народа и его Вооруженных Сил.
 

Войска Центрального фронта возобновили наступление 26 августа. Это было уже 
общее, так сказать, генеральное наступление всех армий, превосходящее по своему 
размаху то, что было сделано фронтом на Дону и у Волги. Высшей его точкой для 
65-й армии было форсирование Днепра и выход в Полесье. Четыре месяца наши 
соединения с боями почти безостановочно шли на запад, преодолевая мощные рубежи 
вражеской обороны. 

Оценивая сегодня этот путь, можно сказать, что именно тогда 65-я окончательно 
сформировалась как армия форсирования крупных водных преград, армия 
стремительного маневра. Война показала, что в оперативно-стратегических планах 
противника с 1943 года водным преградам придавалось большое значение. Крупные 
реки позволяли немецкому командованию сокращать фронт и меньшими силами 
создавать устойчивую оборону. Особенностью многих европейских рек является 
высокий западный берег. Это давало немцам большие преимущества в организации 
обороны и усложняло наступательные действия наших войск. 

Путь 65-й армии проходил через такие реки, как Сев, Десна, Сож, Днепр, Западный 
Буг, Нарев, Висла, Одер, не считая множества мелких, причинявших неприятности 
своими огромными заболоченными поймами. И почти все реки войска форсировали с 
ходу. 

Надо отметить, что немецкое командование, если не удавалось с ходу захватить 
переправы через крупные водные рубежи, предпочитало изменять направление