Войска поспешили в укрытия. Артиллерийские офицеры приникли к окулярам 
стереотруб. Пушки заряжены. Минуты текли медленно в сосредоточенной тишине. У 
Радецкого, Липиса, Швыдкого, Бескина, работавших на армейском НП, на лицах тень 
тревоги и ожидания. Мы были уверены в успехе плана Верховного 
Главнокомандования, в мастерстве офицеров и солдат. Но читатель поймет, что не 
так-то просто ожидать, поглядывая на часы, лавину огня и металла, которая 
вот-вот обрушится на твои позиции. Против нашей армии действовало восемь 
пехотных дивизий, усиленных танками. А ведь мы стояли не в самом пекле. Нашим 
правым соседям предстояло принять удар огромной силы: главная группировка 9-й 
немецкой армии имела 270 тысяч солдат, 3500 орудий и минометов и до 1200 танков.
 

Минуло около часа. Вдруг из-за правого фланга армии донеслась приглушенная 
расстоянием артиллерийская канонада. Чувствовалось, что бьют орудия всех систем.
 Они были далеки, за полсотни километров, но земля дрожала, как при 
землетрясении. 

- Началось, - сказал, выпрямившись, Бескин. Звонок Глебову: 

- Иван Семенович, свяжись со штабом фронта и выясни обстановку. 

- Это наша артиллерия ведет огонь, - вскоре доложил он. - Контрподготовкой 
командующий фронтом рассчитывает сорвать намеченный противником срок 
наступления. Приказ всем быть в готовности остается в силе. 

Это решение прозорливого полководца сыграло важную роль в отражении первого 
удара. 

Враг понес потери, частично нарушилось управление в его войсках. А Центральный 
фронт выиграл несколько часов на подготовку. 

Противник атаковал в 5.30. Курская битва началась. В полосе 65-й армии был 
нанесен отвлекающий удар по позициям 69-й и 149-й дивизий. Мы встретили его 
организованным огнем. Вражеская пехота залегла далеко от нашего проволочного 
заграждения и через несколько часов откатилась в исходное положение, понеся 
потери. Главные силы, как и предполагалось, противник бросил против 13-й армии 
и против правого фланга 70-й армии в общем направлении на Курск. 

Командующий фронтом постоянно держал нас в курсе событий, происходивших на 
главных направлениях. Он подробно анализировал действия врага и своих войск. 
Начав битву под Курском, немецкое командование вновь переоценило роль своих 
танков и недооценило возросшую техническую мощь и мастерство Советской Армии. 
Сосредоточив на главных направлениях помимо крупных сил пехоты и артиллерии до 
16 танковых и моторизованных дивизий (2700 танков), поддерживая их авиацией, 
гитлеровские генералы рассчитывали встречным ударом двух бронированных кулаков 
в течение нескольких дней завершить окружение наших войск в Курском выступе. 
Немецкое командование было уверено, что выведет свои танковые войска из того 
кризиса, в который поставили их мощь советской артиллерии и быстрый рост наших 
танковых войск. Расчеты врага строились на применении новых типов тяжелых 
танков - "тигров", "пантер" и самоходных артиллерийских установок "фердинанд". 
Еще до наступления немцы в своих листовках хвастались "неуязвимой броней" новых 
боевых машин. Действительно, броня у них была прочная и огневая мощь большая. 
Но Советская Армия обладала к этому времени массой усовершенствованных Т-34, 
новых тяжелых танков, самоходных артиллерийских установок и противотанковых 
орудий. Против "тигров" и "пантер" действовала и такая грозная сила, как 
штурмовая и бомбардировочная авиация. 

Напряжение гигантской битвы ощущалось и в нашей армии. 7 июля позвонил 
командующий фронтом. Разговор начал в шутливом тоне. Чувствовалось, что он 
уверен в успешном исходе развернувшегося сражения. 

- Как дела, Павел Иванович? Лапти припас? Бороду отрастил? - спрашивал 
Рокоссовский, имея в виду, что мы в положении "окружаемой армии". 

- Григорий Елисеевич Гришко подвел - лыка не запас, - отшутился я. 

- Значит, уверен в своей силе? 

- Вполне, товарищ командующий! 

- Вот и хорошо. Передашь в мое распоряжение два танковых полка и стрелковую 
дивизию... Какую? Решай сам. Сегодня же ночью нужна для усиления стыка 
семидесятой и тринадцатой армий. 

Рокоссовский забирал у нас значительную часть резервов. Это ощутимо ослабляло 
оборону армии, но все мы знали замысел Ставки: на первом этапе Курской битвы 
измотать и обескровить противника, по возможности не вводя в бой стратегические 
резервы. Каждый командир обязан был всеми силами содействовать выполнению этого 
плана.