и чувствовалось, что этот человек знает свою дивизию, любит ее, а с комдивом 
связан дружбой и взаимным доверием. Несмотря на молодость подполковника, у него 
можно было поучиться работе с людьми. Однажды соседняя дивизия не смогла 
продвинуться, и ее командир пожаловался Бирюкову на своих солдат. 

- Дай-ка я поговорю с ним, - сказал Соболь. 

- Зря жалуешься на людей! - упрекнул он комдива. 

- Со стороны говорить легко, а ты бы посмотрел. 

- Солдаты одинаковы и у вас, и у нас - одной советской закалки. 

- Это говорить легко... 

- А если я пойду и подыму их в атаку? 

- Какой ты скорый! 

- Нет, серьезно... Ты обижаться не будешь? Со своим ординарцем Игошевым Соболь 
пошел в левофланговый батальон соседа. Подготовили огонь, и политработник 
действительно поднял солдат в атаку, повел их, и они взяли "артиллерийскую 
высоту" - небольшую безымянную высотку, названную так солдатами за ее 
насыщенность артогнем. 

Знакомя с дивизией, Н. И. Бирюков представил своих ближайших сотрудников, 
называя каждого по имени-отчеству. 

- Наш дивизионный артиллерист Петр Григорьевич Прозоров. Мы с вами, товарищ 
командующий, были в Испании, а Петр Григорьевич в те годы служил военным 
советником в Красной армии Китая... А это наш инженер Евгений Александрович 
Важеевский. - Перед нами стоял стройный тридцатилетний офицер с веселыми 
голубыми глазами. - Он был начальником инженерной службы в корпусе Белова, а 
после тяжелого ранения я его выцарапал в нашу дивизию... 

Вообще говоря, у комдива 214-й выработалась приятная, вызывающая симпатию 
манера управления людьми. Никогда не говорил: " Приказываю!", "Повторить!". А 
просто: "Петр Григорьевич, позаботьтесь о наблюдательном пункте на таком-то 
рубеже" или: "Подумайте о подготовке проходов". 

Совсем другого склада был командир 173-й дивизии, которую мы поставили на самый 
важный для нас в декабре участок - прямо под Казачий курган. Трудный характер. 
О нем шутили: наш полковник Аскалепов - гроза ходячая, порох! Начальник 
политотдела А. Ф. Меденников отзывался о своем командире так: "В бою Аскалепов 
очень хорош. Золотой командир в бою, лучшего и не нужно. А когда боя нет... так 
бы и закатил ему строгий выговор по партийной линии". 

Первая встреча определила личные отношения командарма и командира 173-й дивизии.
 На любом участке работы формальные отношения, исходящие лишь из служебного 
положения, мало что дают для пользы дела. Польза будет тогда, когда начинается 
контакт личностей. На войне это правило действует с особенной силой, так как 
война - самое крутое и резкое испытание характеров. В блиндаже командного 
пункта дивизии находилось несколько офицеров штаба. Комдив сидел в одиночестве 
у стола, перед ним - какая-то снедь. На появление старшего начальника он не 
реагировал. "Хозяин" завтракает. Кто может ему помешать?.. Наступило неловкое 
молчание. Мелькнула мысль: вот ты каков... ничего, и не таких обламывали... Не 
обращая внимания на "хозяина", говорил о делах с работниками штаба, дал нужные 
указания. Уходя, как бы между прочим бросил Аскалепову: "Считай, что 
познакомились, спрашивать буду строго, не погляжу, что ты... шахтер". После А. 
Ф. Меденников рассказывал, что мое поведение обезоружило полковника. Он ведь 
ожидал крика, ругани и прочего. "Теперь он у вас в руках", - заключил 
политработник. Действительно, Аскалепов после этого заметно обуздал свой нрав. 

173-я дивизия с приданными танковыми и артиллерийскими частями упорно 
готовилась к бою за Казачий курган. Учитывая особенности комдива, пришлось мне 
много времени уделить установлению взаимодействия и взаимопонимания между 
командирами родов войск. Лично знакомил товарищей друг с другом, вместе 
работали на карте и на местности. Якубовскому на всякий случай было сказано: 
чуть что, разрешаю действовать от моего имени - таков, мол, приказ командующего.
 

После Меденникова вторым, так сказать, "добрым гением" дивизии был начальник 
дивизионной артиллерии В. И. Кобаев. Румяный, красивый офицер, он подкупал 
людей своей жизнерадостностью, общительностью. Дело свое знал хорошо, лично мне 
совместная работа с ним принесла большую пользу. При отражения сильной 
контратаки немцев на Казачий курган Кобзев показал подлинное мастерство в 
организации взаимодействия с танками и пехотой, твердое и точное управление 
огнем в кризисной для нас обстановке боя. 

Казачий курган был взят в полдень 28 декабря. Неделю до этого наши части вели