На второй день нашего пребывания на полюсе мы увидели живое существо. Это была 
маленькая северная птичка – пуночка, немногим больше и чуть светлее воробья. Мы 
очень обрадовались неожиданной пернатой гостье и стали раздумывать, откуда она 
могла появиться. Пришли к выводу, что пуночка, которых очень много на острове 
Рудольфа, во время нашего пребывания там свила себе гнездо на самолете «Н-170» 
и вместе с нами перелетела на Северный полюс. Впрочем, это был не научный вывод,
 а лишь предположение «летной части».

25 мая получаем радиограмму с острова Рудольфа:

«Погода улучшается, Молоков готовится к старту». Вскоре вторая радиограмма: 
«Молоков, Алексеев и Мазурук вылетели на Северный полюс».

Мы с нетерпением ждем своих товарищей. Мысленно вместе с ними преодолеваем 
расстояние, отделяющее остров Рудольфа от нашей дрейфующей станции.

Подходит время, когда корабли должны появиться на горизонте.

Я забираюсь на крыло машины и, вооружившись биноклем, всматриваюсь в горизонт. 
Замечаю крошечную черную точку.

– Вот самолет!

Машина приближается к лагерю, делает два круга. Это самолет Молокова. Спустя 
несколько минут Василий Сергеевич плавно сажает свою машину на ледяное поле и 
подруливает к нашему самолету. По всем правилам, как на нормальном аэродроме!

Из молоковской машины выскакивают люди. Мы обнимаемся и горячо поздравляем друг 
друга. Нашего полку прибыло!

Вот тогда мне вспомнилось, что у авиаторов в прошлом, до революции, так же как 
и у моряков, было много всевозможных суеверий и предрассудков. Если на аэродром 
попа привезти, обязательно будет несчастье; в понедельник вылетать нельзя; 
тринадцати человекам нельзя садиться за стол – приведут нищего и посадят 
обедать, лишь бы было четырнадцать; тринадцатый полет пилот старался как-нибудь 
поскорее закончить, чтобы сразу на четырнадцатый перейти. Много пропадало 
хороших летных дней из-за того, что никто не хотел летать в понедельники…

Только революция покончила с этим мракобесием и суеверием. Вот нам на число 
«13» прямо везло: тринадцать посадок сделали – все благополучно, без поломок; 
тринадцать человек прилетели на Северный полюс, и ни один не потерялся…

Мы на Северный полюс полетели друзьями, а возвращаемся отсюда братьями. Суровый,
 недоступный Северный полюс сроднил нас всех, показал, чем каждый живет, чем он 
дышит и как в трудные минуты может проявить себя.

Северный полюс открыт давно. Он еще Пири открыт.

Мы его не открыли, а завоевали. Северный полюс ждал своего хозяина. И вот этот 
хозяин наконец явился. Этот хозяин – наша родина, Советский Союз.




Мои товарищи с флагманского корабля[18 - Из статьи для «Известий».]


Нас было тринадцать на флагманском воздушном корабле «Н-170». Сейчас мне 
хочется прежде всего говорить о Водопьянове и Спирине.

Михаил Васильевич Водопьянов – фигура цельная, полная первобытной 
непосредственности, вся устремленная вперед, в живое действие. Это простая, 
открытая душа, легко воспламеняющаяся и тяготеющая к жизни большого накала. Его 
беспокойная голова полна всегда смелых мечтаний, которые возникают в нем с 
большой легкостью, но закрепляются упорно и надолго.

Часто, когда вопрос на совещании был уже почти решен, раздавался его голос:

– А у меня еще одна идея есть… У меня еще одна мыслишка появилась…

Это человек, обладающий огромной силой желаний, порожденных в нем мечтой. С 
каким фантастическим по своей страсти упорством, с какой мужественной 
трезвостью реалиста-практика рвался он на полюс! И вот – завоевал!

Талантливый самородок, горячий, пышущий жаром, словно вынутый из раскаленных 
недр земли, Водопьянов – изумительный товарищ, который никогда, ни за что в 
жизни не оставит друга в беде. Он всегда о всех беспокоится, вечно тревожится о 
других.