- Тридцать первый. 
Это был позывной командира 121-й стрелковой дивизии. Трубку параллельного 
телефона 
уже взял Черняховский. 
- У телефона двадцать первый. 
- В расположении противника замечена активизация движения транспорта с линии 
фронта в тыл. 
Для Ивана Даниловича это сообщение не было неожиданным. Оно лишь подтвердило 
последние разведывательные данные. 
Перед командармом встал вопрос: когда начать атаку, немедленно, ночью, всеми 
силами 
армии или частью ее сил либо действовать с утра, как было запланировано ранее? 
К тому времени у нас еще не было достаточного опыта боевых действий ночью в 
составе 
целого армейского объединения. Поэтому речь могла идти о таком наступлении лишь 

отдельными частями или соединениями. А это могло привести к распылению сил и 
средств, а следовательно, к ослаблению удара. Отказаться от преследования врага 
ночью 
значило бы упустить заманчивую возможность нанести внезапный удар. 
Черняховский решил немедленно перейти в наступление на правом фланге двумя 
стрелковыми дивизиями - 100-й и 121-й, а главными силами на левом фланге 
действовать соответственно плану операции. О своем решении он доложил 
командующему фронтом и Василевскому, получив добро, приказал одновременно 
соединить его с командирами обеих дивизий. 
- "Ураган" - немедленно к исполнению! - прозвучала в телефоне команда. 
"Ураган" - сигнал наступления. В ночь с 24 на 25 января 1943 года две дивизии 
60-й 
ворвались в еще удерживаемую немцами часть Воронежа. В шесть часов тридцать 
минут 
полковник Лащенко доложил Черняховскому, что Воронеж полностью очищен от 
захватчиков. Радостная весть быстро дошла и до левофланговых соединений 60-й 
армии, 
ожидавших сигнала к наступлению. 
Когда Черняховский собирался на свой КНП, ему принесли [119] на подпись 
документы, 
среди которых был и приговор военного трибунала помощнику начальника связи: 
"...Разжаловать в рядовые и направить в штрафной батальон". Иван Данилович 
дважды 
перечитал приговор, но не утвердил его. 
Помощника начальника связи направили в войска с понижением в должности. В этом 
случае, как и во многих других, Иван Данилович взял на себя всю ответственность,
 и в 
этом была одна из особенностей его характера. Он словно предугадал, что, 
получив 
суровый урок, бывший помощник начальника связи станет неплохо работать. 
Вьюга не утихла и к рассвету. Вокруг ничего не было видно. Перестрелка 
прекратилась по 
всему фронту. Только ветер свистел, помогая маскировать снегом последние 
приготовления к наступлению там, где оно еще не началось. 
Наши войска находились в полной боевой готовности. Над центром оборонительной 
полосы армии появились немецкие самолеты. Одна за другой посыпались бомбы. 
Черняховский, узнав об этом, спокойно произнес: "Поздно, поздно!" Большая часть 
сил 
60-й еще ночью была переброшена на левый фланг - на направление главного удара. 
В 
центре же оборонительной полосы были оставлены макеты пушек и незначительные 
силы 
для имитации. Все было умело скрыто от противника. В лес юго-восточнее Воронежа 

было стянуто такое количество войск и техники, что орудий и минометов, казалось,
 было 
больше, чем деревьев. Здесь располагался второй эшелон и резервы армии. 
Соблюдалась 
строжайшая маскировочная дисциплина. Когда немецкие самолеты обрушили на лес 
бомбы, люди и машины, укрытые в земле, пострадали незначительно. Зато пять 
немецких 
самолетов было сбито зенитной артиллерией. 
На рассвете 25 января метель все еще не улеглась. Черняховский, усомнившись в 
успехе 
операции в таких неблагоприятных погодных условиях (мороз превышал двадцать 
градусов, полностью отсутствовала видимость), доложил командующему фронтом 
Василевскому о готовности и попросил перенести начало наступления на 
одиннадцать 
часов, в надежде на то, что метель прекратится. Василевский понимал молодого 
командарма, который проводил свою первую наступательную операцию в таком 
масштабе. Но войска генерала Москаленко второй [120] день продолжали 
наступление и 
нуждались в помощи 60-й армии. 
По приказу Черняховского в девять часов утра 25 января в направлении Яблочное -