проинформировал его [116] о вероятных контрдействиях противника, о целях и 
задачах 
фронтовой операции, предусматриваемых Ставкой. Василевский, не сковывая 
командарма своими указаниями, вместе с тем раскрыл перспективу предстоящей 
фронтовой операции, дал понять, что требуется от войск 60-й армии и самого 
командарма. 
Он подчеркнул, что Воронежско-Касторненская наступательная операция 
предусматривает ударом на Касторное с юга силами армии Москаленко и ударной 
группировкой 60-й армии, а с севера армиями генералов Пухова и Чибисова 
окружить и 
уничтожить основные силы 2-й немецкой армии, освободить важные в оперативном 
отношении города Воронеж, Касторное и создать необходимые условия для развития 
наступления на запад. Александр Михайлович подробно изложил ход боевых действий,
 
начатых с тринадцати часов 24 января войсками Москаленко, которые за первые два 
часа 
боя преодолели оборону врага на глубину до восьми километров и к пятнадцати 
часам 
достигли района Лебяжье. Он также остановился на недостатках во взаимодействии 
пехоты с танками и артиллерией. 
В ночь перед прорывом в войсках Черняховского продолжалась напряженная работа. 
На 
партийных собраниях в частях коммунисты коротко и деловито докладывали о 
готовности 
к предстоящему прорыву. Парторги подразделений получили десятки заявлений о 
приеме 
в партию: бойцы и командиры просили в случае гибели в бою считать их 
коммунистами. 
В эту ночь все, казалось, было готово: связисты дежурили у аппаратов, саперы 
заканчивали оборудование многочисленных дополнительных наблюдательных пунктов. 
Штабные командиры, не спавшие уже несколько ночей, проверив готовность к бою 
непосредственно на передовой и отдав последние распоряжения, отдыхали перед 
боем. 
Только в блиндаже командарма тускло горела лампа. Пламя ее вздрагивало: в дверь 

рвалась сильная вьюга. 
Командарм вызвал к себе начальника разведки армии. Получив свежие данные об 
изменениях в составе группировок противника, он внес, пока еще было возможно, 
уточнения и поправки в уже принятый план операции, отдал дополнительные 
распоряжения. 
- Товарищ генерал! Вам надо поспать. Неужто так и будете без конца вносить 
поправки? 
Времени осталось мало, [117] командиры все равно не успеют провести их в жизнь, 
- 
заметил адъютант Комаров. 
- Не время думать о сне, Алеша. Уточняющие распоряжения по срокам исполнимы. 
Штаб армии проконтролирует их выполнение. 
- Вот и поспали бы часика четыре. Все о наступлении думаете. 
- Не только... - признался Иван Данилович, - сейчас вот о Саше думаю. 
Еще днем Комаров принес газету "Красная звезда". В ней сообщалось, что 
Александр 
Черняховский совершил героический подвиг: израсходовав все снаряды, он своей 
машиной таранил вражеский танк... 
- Давно с братом не виделись, Иван Данилович? 
- Давненько... Если бы ты знал, как я соскучился по Саше! Сердцем чувствую, что 
он 
воюет где-то рядом, скоро встретимся... Да, отвлеклись мы! - спохватился Иван 
Данилович и снова склонился над картой. 
За окном все злее бушевала вьюга. "А ведь на дорогах возможны заносы, - подумал 
Иван 
Данилович, - машины с "катюшами" застрянут... Вот что! Еще одно уточнение: 
дивизион "катюш" надо подчинить непосредственно Улитину. Чтобы уже сейчас они 
были при нем. Кажется, теперь предусмотрено все... Нет, нет, еще не все!" 
- Срочно ко мне начальника отдела кадров. Начальник отдела кадров армии явился 
быстро. Приветливо поздоровавшись с ним, Черняховский сказал: 
- Напишите приказ о снятии взысканий, наложенных мною. И известите об этом всех 

командиров дивизий и полков, у которых имелись взыскания. 
- Товарищ генерал! А как быть с представлением в военный трибунал на помощника 
начальника связи армии? Тоже отставить? - спросил начальник отдела кадров. 
- Нет, о нем не может быть и речи! Пусть будет урок другим. 
Черняховский знал, что этот человек всю жизнь ловчил, ради своего благополучия 
прикидывался честным. Напился, не выполнил возложенную на него боевую задачу! 
Вдобавок обманул начальника штаба. Командный пункт по его вине в течение 
нескольких 
часов находился без связи. 
Внезапный телефонный звонок нарушил ночную тишину [118] в блиндаже командарма. 
Спрашивали Черняховского. 
- Кто двадцать первого спрашивает? - Комаров говорил почти шепотом.