| |
мое продвижение по службе может вызвать у других обиду.
- Иван Данилович, месяц на войне - это немало! И нам сейчас не время заботиться
о
самолюбии кого бы то ни было. Враг навязал нам жестокие и суровые условия
борьбы.
Война требует от командующего армией прежде всего полководческих способностей,
знания и твердого характера. Нам кажется, мы не ошибемся, выдвинув вас на эту
должность. Если бы мы говорили об этом на Северо-Западном фронте, я согласился
бы
подождать. А сейчас не соглашусь.
- Николай Федорович, по образованию да и по призванию я танковый командир.
- Как танковый командир вы блестяще подтвердили свою репутацию в боях под
Шяуляем, на Западной Двине и здесь, под Воронежем. Но ведь сначала-то вы были
артиллеристом, а звание генерала получили от инфантерии! Так какой же вы
танковый
командир? Уж я-то знаю, что в боях за Новгород ваша танковая, сражаясь без
танков,
показала железную стойкость, геройски сражалась!
На этом разговор был прерван: из штаба 60-й армии передали, что командарм
срочно
вызывает командира корпуса на Военный совет. Ватутин попрощался с Черняховским
и
уехал к себе в штаб фронта.
На Военном совете все уже были в сборе, когда Черняховский доложил о своем
прибытии.
Перед собравшимися за столом сидел командующий армией генерал-лейтенант М. А.
Антонюк, которого Черняховский знал как крупнейшего руководителя - начальника
пехоты Красной Армии. Рядом с ним член Военного совета армейский комиссар
второго
ранга Ф. Ф. Кузнецов. Антонюк жестом предложил Черняховскому сесть.
- Товарищи, на повестке дня один вопрос - доклады командиров соединений о
причинах неудач в июльских наступательных операциях. - Генерал Антонюк, сделав
небольшую паузу, продолжал: - Военный совет ждет от вас самокритичных
выступлений. Генерал Черняховский, доложите, как это случилось, что мы остались
без
танкового корпуса!
Постановка вопроса командармом и недавний разговор с Ватутиным никак не
укладывались в голове Черняховского. Он отчетливо представил себе, что ожидает
командира, потерпевшего поражение. В душе он не соглашался с заявлением
Антонюка.
Ведь немцы под Воронежем понесли гораздо большие потери и корпус удержал
восточную часть Воронежа.
Внезапно открылась боковая дверь зала заседания, вошел лейтенант с узла связи и
доложил:
- Товарищ командующий! Вас вызывает к аппарату ВЧ товарищ Сталин.
Командарм быстро вышел за связистом. В зале притихли. Молчание продолжалось
недолго, через несколько минут Антонюк вернулся и сообщил:
- Генерал Черняховский, вас вызывает к аппарату товарищ Сталин.
Антонюк прошел к столу президиума и сел не на свое председательское место, а в
сторонке, рядом с членом Военного совета армии.
В зале заседания стояла тишина. Ждали возвращения Черняховского. И когда он
прошел к
столу и занял место председателя Военного совета, все поняли, что произошло.
[104]
- Товарищи! - обратился ко всем Черняховский. - Приказом Верховного
Главнокомандующего я назначен командующим 60-й армией. - Помедлив секунду,
сказал: - Военный совет продолжает свою работу. Слово для справки
предоставляется
генерал-лейтенанту Антонюку.
- Видимо, всем ясна суть дела, - привстал Антонюк, - меня отзывают в Москву.
- Считаю своим долгом напомнить Военному совету, что Красная Армия испытывает
трудности на юге страны, - продолжал новый командарм. - Враг захватил Донбасс,
угрожает Сталинграду и Кавказу. Сталинградский фронт втянулся в ожесточенные
сражения на подступах к Волге. В этой обстановке мы должны, как никогда,
активизировать боевые действия, чтобы не дать врагу снять ни одной дивизии
перед
фронтом нашей армии для переброски на излучину Дона. Полагаю - всем понятно,
что
может случиться со Сталинградом, если мы, а вместе с нами и наши соседи, не
выполним
поставленную Ставкой задачу.
Черняховский предоставил слово командующим родами войск армии. Разговор шел об
организации взаимодействия в наступлении. Затем Иван Данилович внимательно
выслушал доклад командира 232-й стрелковой дивизии и сообщения командиров
других
соединений.
2
На молодого командарма свалилось множество забот. К концу июля в состав его
|
|
