точки, 
враг не смог нас одолеть. Для нас становится главным - обороняясь на выгодных 
позициях, измотать противника, не пропустить его на восточный берег Двины... 
Командиры частей, получив указания Черняховского, разошлись. Оставшись один, он 

почувствовал огромную усталость. Сказывалось невероятное напряжение последних 
дней. 
Черняховский лег на плащ-палатку и моментально уснул. Комаров положил ему под 
голову свою шинель. Ночь выдалась такая же теплая, как и предыдущие. С 
наступлением 
темноты стрельба прекратилась, лишь изредка дежурные пулеметы то с одной, то с 
другой 
стороны прорезали темноту длинными очередями трассирующих пуль. Время от 
времени 
взвивались немецкие ракеты, заливая нейтральную полосу мертвенным холодным 
светом. 
Иван Данилович несколько раз просыпался от пулеметной трескотни, но сразу же 
вновь 
засыпал. Рядом на плащ-палатке дремал Комаров. 
А на рассвете Черняховский уже был в боевых порядках. Там его и застал приказ 
отойти 
на новые позиции. Признаться, он не ожидал, что такой приказ последует так 
скоро. 
В четырнадцать часов полки медленно начали отход. Тяжело было оставлять врагу 
без боя 
водный рубеж, естественную преграду, где они в течение двух дней сдерживали 
натиск 
противника. 
Война, навязанная фашистской Германий, в оперативно-тактическом [74] отношении 
для 
Красной Армии оказалась внезапной. Подвижные соединения противника на 
направлениях главного удара, значительно превосходя наши войска, наносили 
рассекающие удары по развертывающимся в боевые порядки частям пограничных 
военных округов и углублялись на территорию Советского Союза. К концу июня 
противник в полосе Западного фронта вышел к Минску. В неимоверно трудных 
условиях 
вела боевые действия 8-я армия, она под прикрытием 28-й танковой дивизии и 
других 
соединений 12-го механизированного корпуса отходила в направлении на Ригу, 11-я 

армия, понесшая значительные потери и отрезанная от соседей, отступала с 
тяжелейшими 
боями. Между 8-й и 11-й армиями образовался разрыв. Воспользовавшись этим, 
генерал 
фон Манштейн 56-й моторизованный корпус бросил на Даугавпилс. 
Угроза возникла на Псковско-Ленинградском направлении. Обстановка требовала 
принятия самых решительных и неотложных мер. Ставка Верховного 
Главнокомандования незамедлительно выдвинула в район Даугавпилса 21-й 
механизированный корпус генерала Д. Д. Лелюшенко с задачей остановить 
дальнейшее 
продвижение войск Манштейна. 
Шли десятые сутки войны, и дивизия Черняховского вынуждена была, ведя 
арьергардные 
бои с войсками 41-го моторизованного корпуса генерала Рейнгардта, организованно 

отходить на Мадона - Псков. В эти дни командиром 12-го механизированного 
корпуса 
был назначен комдив И. Т. Коровников. 
В тяжелых боях, дорогой ценой приобретался боевой опыт командным составом 
дивизии. 
Повышался уровень партийно-политической работы. Регулярно стала выходить 
дивизионная газета, оживилась деятельность пропагандистов и агитаторов. 
В начале июля, после двух недель тяжелых кровопролитных боев и беспрерывных 
маршей, 
корпус вывели в резерв Северо-Западного фронта. Частям дивизии были поставлены 
новые задачи. Черняховский надеялся, что небольшая передышка, предоставленная 
его 
соединению, позволит укомплектовать части и привести их в полную боевую 
готовность. 
...По пути к одному из полков Иван Данилович велел остановить машину. На опушке 
леса 
он вышел из машины и, шагая по густой траве, поднялся на высотку, что [75] была 
совсем 
близко от дороги. Отсюда открылись поля желтеющей пшеницы, голубая гладь реки, 
зеленые луга. Вокруг пестрели ромашки, колокольчики. Слышался стрекот 
кузнечиков. 
Все это напомнило ему родное Вербово, далекие мирные дни, годы юности. Но 
воспоминания быстро улетучились, как только он подумал о тревогах и заботах 
сегодняшнего дня. Недоставало Шалаева - своему комиссару он мог бы излить душу. 
Но