побывал в бою, то, может быть, и не знал бы еще, как бить немецкие танки 
наверняка. 
Бой разгорался все сильнее. Лязг гусениц, гул моторов, грохот пушек, частые 
разрывы 
снарядов - все смешалось. Черняховский вынужден был ввести в бой подоспевший 
резерв из нескольких танков. С волнением ждал он завершения задуманного маневра.
 Где 
же Попов? И вдруг в тылу врага лес вздрогнул от частых выстрелов. По тому, как, 

захлебываясь, зачастили немецкие пушки, как одна за другой они умолкали, Иван 
Данилович понял, что атакует Попов. Наконец и радиостанция комдива получила 
сообщение от Попова. Черняховский тут же приказал Онищуку усилить удар с фронта,
 а 
дивизионной артиллерии подавить батареи противника, которые вели огонь по 
танкам 
майора Попова. Несколько уцелевших орудий врага все еще продолжали вести 
сосредоточенный огонь по головному танку, в котором на месте командира танка 
находился Попов. Заметив замаскированные орудия, Попов приказал 
механику-водителю: 
- Дави их! 
А сам, стиснув зубы, взял на прицел одно из немецких орудий. Выстрел. В фонтане 
земли 
мелькнули колеса, какие-то обломки. На большой скорости танк Попова успел 
раздавить 
одно, затем, чуть развернувшись, подмять под гусеницы второе вражеское орудие. 
В 
прицеле, к которому припал Попов, уже третье орудие... Серые фигуры мечутся 
возле 
него. Выстрел! Машина резко остановилась, словно наскочила на какое-то 
препятствие: 
немецкое орудие успело сделать последний выстрел в тот самый миг, когда Попов 
выстрелил по нему. 
В эту же ночь Черняховский отправил по команде [60] представление на присвоение 

звания Героя Советского Союза майору Попову посмертно. Указом Президиума 
Верховного Совета Союза ССР от 25 июля 1941 года это звание Борису Петровичу 
Попову 
было присвоено. 
Части 28-й танковой дивизии в этом бою отбросили врага на пять километров и 
уничтожили четырнадцать танков, двадцать орудий и до батальона пехоты. 
Неоценимой 
была первая победа в первом бою. Бойцы своими глазами увидели, как гитлеровцы, 
легко 
завоевавшие всю Европу, отступают, когда получают должный отпор. 
Однако не все наши соединения имели успех в первые дни войны. Контрудар 12-го и 
3-го 
механизированных корпусов оказался запоздалым. Сказалось и то, что командование 

фронта перепоручило управление механизированными корпусами командующим 8-й и 
11-й армиями. Генерал Собенников бросил 23-ю танковую дивизию не в том 
направлении, куда нацеливался контрудар, спланированный во фронтовом масштабе. 
А 
генерал Морозов 5-ю танковую дивизию оставил в своем резерве. Из четырех 
танковых 
дивизий в контрударе участвовали лишь две, да и они не были полностью 
обеспечены 
горючим. 
И все же благодаря массовому героизму советских танкистов продвижение врага в 
направлении на Шяуляй было задержано. 
С утра 24 июня с новой силой вспыхнули бои. Черняховский со своего командно-
наблюдательного пункта внимательно следил за обстановкой. Но он не знал и не 
мог 
знать о том, что по ту сторону линии фронта командующий 16-й армией генерал-
полковник фон Буш докладывал Гитлеру о том, что вверенными ему войсками 
разгромлена 28-я танковая дивизия русских. Гитлер поздравил его с победой и 
награждением орденом Железного креста, а также потребовал ликвидировать 
отставание 
на одни сутки. 
Ни Гитлер, ни фон Буш еще не придавали большого значения отставаниям на сутки. 
Но с 
этих первых суток и часов, на которые советским войскам и частям дивизии 
Черняховского удалось задержать наступление врага, начинал рушиться план 
молниеносной войны фашистской Германии. [61] 
Но пока противник имел успех и его авиация господствовала в воздухе. Вскоре 
вражеские 
бомбардировщики обнаружили части 28-й танковой дивизии и начали их бомбить. 
- Онищук, немедленно рассредоточивайтесь, маневрируйте, используйте закрытую 
местность! - приказал по радио Черняховский. 
- Выполняем! - тотчас же ответил Онищук. - Где же прикрытие с воздуха? 
- Держитесь, сейчас будет наша авиация.