| |
совершить вторжение в Восточную Пруссию и разгромить тильзитско-инстербургскую
группировку противника, а трем Прибалтийским и Ленинградскому фронтам
разгромить
группу армий "Север" и полностью освободить Прибалтику. При этом войска
Черняховского должны были первыми прорвать укрепрайон, подготовленный немцами
задолго до войны и состоящий из мощных долговременных и полевых укреплений.
В штаб-квартире командующего фронтом раздался телефонный звонок.
- Верховный Главнокомандующий, - прозвучал в трубке знакомый голос Антонова, -
приказал вам провести операцию по разгрому тильзитско-инстербургской
группировки
противника. Восьмого октября вы лично должны доложить ему свой план.
- Алексей Иннокентьевич! Вам-то хорошо известно, что 3-й Белорусский фронт,
встретив упорное сопротивление противника, вынужден был перейти к обороне. О
новом
наступлении можно говорить только после получения подкреплений.
- О дополнительном выделении танков и артиллерии из РГК пока и речи быть не
может.
- В таком случае оперативное командование вермахта свои резервы с неатакованных
участков Баграмяна и Рокоссовского бросит в полосу нашего прорыва. Прошу
доложить
Верховному Главнокомандующему: для того чтобы сковать войска противника на моих
флангах, необходимо отдать директиву Баграмяну и Рокоссовскому начать
наступление
хотя бы частью сил.
- Изменить решение Верховного невозможно. Соседи готовятся к другим, не менее
важным операциям!
Черняховский в тяжелом раздумье положил трубку. Озабоченность командующего была
понятна. На этот раз предстояло сражаться с войсками группы армий "Центр" в
одиночку, в то время как в Белорусской операции на группу армий "Центр"
наступало
четыре фронта. Общая стратегическая обстановка не благоприятствовала проведению
Тильзитско-Инстербургской операции. [269] Армии 3-го Белорусского, уставшие
после
длительного наступления, безусловно, нуждались в доукомплектовании, в усилении
танковыми соединениями и артиллерией Резерва Верховного Главнокомандования. В
предстоящей операции войска фронта должны были оттянуть на себя как можно
больше
сил противника с главного стратегического Варшавско-Берлинского направления и в
последующем помочь Прибалтийским фронтам.
Командующий и штаб фронта за три дня разработали общий план операции. Затем
началась сложнейшая работа по организации взаимодействия общевойсковых,
танковых,
артиллерийских, авиационных соединений.
Военные советы фронта и армий развернули большую партийно-политическую работу
по
подготовке к предстоящим наступательным боям. Начальник политуправления фронта
генерал Казбинцев с группой офицеров выехал в войска. В 184-й стрелковой
дивизии
генерала Городовикова на совещании политработников и агитаторов он рассказал о
стратегическом значении операции.
Отдав войскам предварительные распоряжения, Черняховский вместе с членом
Военного
совета Макаровым вылетел в Москву, в Ставку Верховного Главнокомандования.
В Народном Комиссариате Обороны Черняховский встретился с Антоновым. Затем
поехал в Кремль.
Поздоровавшись со всеми, Сталин пристально посмотрел на Черняховского:
- Докладывайте.
- 3-му Белорусскому фронту, - начал Иван Данилович, - предстоит прорвать мощную,
глубоко эшелонированную систему полевых и долговременных укреплений противника
глубиной в сто пятьдесят - двести километров, где насчитывается сто двенадцать
долговременных железобетонных оборонительных сооружений различного типа. Для
выполнения такой задачи тяжелой артиллерии, танков и авиации у нас недостаточно.
..
Сталин поднялся со своего председательского места.
- Товарищ Черняховский, - прервал вдруг его, - не запугивайте себя противником!
Следует продумать, как обойти укрепления немцев.
Взгляд его скользнул по лицу Черняховского. Глаза их на мгновение встретились.
"Начало доклада не понравилось Верховному", - подумал Иван Данилович.
- Товарищ Сталин, может быть, значение железобетонных [270] сооружений
противника
и преувеличено, - голос Черняховского дрогнул, - но в расчетах мы не ошиблись.
Чтобы
в кратчайшие сроки разгромить восточнопрусскую группировку, нужны дополнительно
|
|
