- Хоть сейчас полечу.

- Готовься.

Командир полка и мне предложил перейти на штурмовик.

- Слетаю, тогда скажу, перейду или нет.

- Значит, не решаешься, пока не пощупаешь руками?

- И руками и ногами, товарищ командир.

- Конечно, в воздухе видней, - согласился Виктор Петрович.

Летчики, пригнавшие ИЛы, превратились в инструкторов. Я залез в штурмовик и 
сразу почувствовал себя свободно, как на повозке. Вот это кабина! Ознакомился с 

расположением приборов, с управлением и запустил мотор.

Я считал себя ревностным истребителем и ни за что не согласился бы летать на 
других машинах. Но ИЛ-2 меня заинтересовал: хорошая скорость, сильный мотор, 
пушки, пулеметы, реактивные снаряды. На такой машине драться можно.

Взлетел я наполовину штурмовиком, а возвратился на землю только истребителем.

- Ну, как машина? - спросил командир полка.

- Очень хорошая! Но лично я с истребителя на другой самолет не пересяду.

- А вот Фигичев согласился.

- Это дело его. На ИЛе, конечно, бронестекло, броня снизу...

Виктор Петрович пропустил мимо ушей мою шутку.

- Завтра полетишь на задание вместе с ИЛами. Увидишь, как они будут пахать! 
Гроза, а не самолет.

- Конструкторы, наверно, и насчет истребителей что-то соображают. Будут и у нас 

машины получше МИГов. Командир усмехнулся.

- Вижу, ты убежденный истребитель! Это хорошо. Прямой дорогой всегда дальше 
уйдешь.

Я направился к стоянке и тут увидел, что к стоявшему на якоре плавучему доку со 

стороны моря летит группа "юнкерсов". Не ожидая приказа, вскочил в самолет и 
поднялся в воздух.

С берега по вражеским бомбардировщикам открыли огонь зенитки. Я тоже атаковал 
их. Трассы моих пулеметных очередей смешались с разрывами зенитных снарядов. 
Один "юнкерc" загорелся. Его экипаж выбросился с парашютами. Остальные самолеты 

поспешно освободились от бомб и повернули обратно.

Они прижались к самой воде, и мне очень трудно было их атаковывать. Подскочу, 
спикирую, стрельну, а ниже - вода. Замыкающий "юнкерc" отстал от группы и 
задымил. Добить бы его, но у меня уже вышли все патроны.

Оглянулся - берега не видно. Пора возвращаться. Досадно, что не сбил второго 
"юнкерса". И все-таки лечу домой довольный. Я рад, что не отказался от тебя, 
мой 
трудяга МИГ; я снова на машине, которая больше всего подходит мне по характеру.

Возвратившись на аэродром, узнаю, что сегодня утром немцы захватили село под 
Березовкой, откуда мы улетели вчера. Кто-то из шоферов еле ушел из-под огня 
вражеских мотоциклистов-автоматчиков. Этот человек видел, как фашисты 
расстреляли девушек-официанток, выбежавших из столовой на звуки выстрелов.

Селиверстов стоит рядом со мной и, опустив голову, задумчиво говорит:

- Жаль девчат, очень жаль. И вещевого склада жалко. Сверкать мне короткой полой 

до самого конца войны.

- Если ты в этом поджаренном реглане доживешь до победного дня, его в музей 
возьмут.