Эти риски несоизмеримы. По Манштейну получается, 
что Гитлер не рисковал там, где возможные потери ещё не так велики, но охотно 
рисковал там, где они неизмеримы. Может ли такое быть? Может ли человек, 
который не принимает ванну из-за страха утонуть, отважиться переплыть Волгу в 
её низовьях? Такой человек немыслим, и Гитлер им не был, он не был авантюристом.


 В пользу союзника

 Просто Гитлер знал то, чего не знали его генералы (даже после войны), в связи 
с чем они поражались  «невероятному политическому везению» Гитлера. В роли  
«невероятного политического везения» Гитлера выступал сионизм – международное 
еврейство. Именно этот союзник обеспечивал Гитлеру достижение тех целей, 
которые генералам казались  «невероятными» .
 Отвлечёмся. Строго говоря, сейчас трудно сказать, действительно ли Манштейн не 
знал о союзе Гитлера с сионизмом или просто не мог об этом писать, чтобы его 
книгу не постигла судьба других книг в «демократической» ФРГ. Скажем, книга Х.
 Карделя «Адольф Гитлер – основатель Израиля». Кардель написал эту книгу 
совместно с Д. Брондером, генеральным секретарём безрелигиозных еврейских общин 
Германии. Это не помогло, в 1974 г. суд ФРГ постановил весь тираж книги утопить 
в Гамбургской гавани, и 10 тыс. экземпляров были утоплены. Возможно именно 
поэтому Э. Манштейн в своей книге «Утерянные победы» вообще молчит о любых 
аспектах еврейского вопроса, молчит настолько, что в его обширной книге о 
Второй мировой войне ни разу не встречается такое слово – еврей.
 Вернёмся к теме. Генеральные штабы в любой стране в мирное время заняты тем, 
что составляют планы войны со всеми вероятными противниками – это их работа. 
Манштейн пишет, что после Первой мировой войны таким противником для Германии 
была Польша, немцы боялись, что Польша продолжит захват немецких земель, в 
частности, Восточной Пруссии, и готовились к войне с ней.
 Но в 1939 г. в Генштабе Германии не оказалось плана войны с Польшей! Его 
начали спешно разрабатывать перед самым её началом. Манштейн это поясняет:

 «Затем колесо судьбы вновь повернулось. На сцене империи появился Адольф 
Гитлер. Всё изменилось. Коренным образом изменились и наши отношения с Польшей. 
Империя заключила пакт о ненападении и договор о дружбе с нашим восточным 
соседом. Мы были освобождены от кошмара возможного нападения со стороны Польши. 
Одновременно, однако, охладели политические чувства между Германией и Советским 
Союзом, ибо фюрер, с тех пор как он начал выступать перед массами, достаточно 
ясно выражал свою ненависть по отношению к большевистскому режиму. В этой новой 
ситуации Польша должна была чувствовать себя свободнее. Но эта большая свобода 
не была теперь для нас опасной. Перевооружение Германии и серия 
внешнеполитических успехов Гитлера делали нереальной возможность использования 
Польшей своей свободы для наступления против империи. Когда она изъявила свою 
даже несколько чрезмерную готовность принять участие в разделе Чехословакии, 
возможность ведения переговоров по пограничному вопросу казалась не исключённой.

 Во всяком случае, ОКХ до весны 1939 г. никогда не имело в своём портфеле плана 
стратегического развёртывания наступления на Польшу».

 То есть, до весны 1939 г. Польша рассматривалась как союзник и то, что Гитлер 
на неё напал, ничем другим, кроме потребностей другого союзника Гитлера – 
сионистов, пояснить нельзя.
 Факт нападения на союз Польша-Великобритания-Франция также никак нельзя 
объяснить, если не учитывать гипотезу, что сионизм гарантировал Гитлеру 
неучастие в войне Великобритании и Франции. Манштейн от имени генералов, 
участников совещания у Гитлера, вспоминал:  «Гитлер в 1938 г. развернул свои 
силы вдоль границ этой страны  (Чехословакии – Ю.М.) , угрожая ей, и всё же 
войны не было. Правда, старая немецкая поговорка, гласящая, что кувшин до тех 
пор носят к колодцу, пока он не разобьётся, уже приглушённо звучала в наших 
ушах. На этот раз, кроме того, дело обстояло рискованнее, и игра, которую 
Гитлер, по всей видимости, хотел повторить, выглядела опаснее. Гарантия 
Великобритании теперь лежала на нашем пути. Затем мы также вспоминали об одном 
заявлении Гитлера, что он никогда не будет таким недалёким, как некоторые 
государственные деятели 1914 г., развязавшие войну на два фронта. Он это заявил,
 и, по крайней мере, эти слова свидетельствовали о холодном рассудке, хотя его 
человеческие чувства казались окаменевшими или омертвевшими. Он в резкой форме, 
но торжественно заявил своим военным советникам, что он не идиот, чтобы из-за 
города Данцига (Гданьск) или Польского коридора влезть в войну». 
 И тем не менее, именно из-за этого он войну и начал, хотя ни ему, ни Германии 
она не была нужна. Следовательно, она нужна была его союзнику – сионизму.
 Манштейн, повторюсь, не пишет, что целью Гитлера (целью его союзников) было 
переселение западноевропейских евреев в Палестину, прямо он даже ничего не 
пишет о захвате Палестины, но он так детально анализирует бессмысленность войны 
против Англии в Средиземном море и Африке и прямую необходимость для победы над 
Англией высадки прямо на Британские острова (он готовил свой корпус к этой 
высадке), что невольно напрашивается вопрос, а какова же тогда цель войны 
Гитлера в Средиземном море и в Африке, если победа над Англией здесь ни при 
чём?
 Манштейн рассматривает различные варианты операций на Средиземном море: как 
гипотетические (захват Мальты и Гибралтара), так и те, которые осуществлялись 
(захват Греции, Крита, Египта). Причём, скорее из академического интереса, 
по