ческим отказом»  («Воспоминания», с.356), видимо, совершенно не 
представляя реальной обстановки в районе Шпырьевского леса.
 В «Воспоминаниях» Г. К. Жукова нет ясного ответа на вопрос: так чьи же 
указания выполнял М. Г. Ефремов (лично Сталина, Ставки или Жукова?), начиная 
прорыв из Шпырьевского леса не на юг, а в восточном (юговосточном) направлении? 
Сказано только, что  «Ставка приказала организовать встречный удар. Такой удар 
был подготовлен и осуществлён 43-й армией»  (с.356). А какой приказ и от кого 
получила 33-я армия? В «Воспоминаниях» об этом ничего не говорится. Однако всё 
становится на свои места при ознакомлении с документами штаба Западного фронта 
– командарм-33 повёл на прорыв остатки своих войск в строгом соответствии с 
требованиями последней директивы именно Жукова:
 «… Приказываю:
 (в пункте «а» даны указания командарму-43 (т. Голубеву),
 в пункте «б» – командарму-49 (т. Захаркину),
 … «в» – командарму 33-й армии Ефремову – в ночь с 12 на 13 апреля … нанести 
удар в направлении Родня (4 км юго-вост. Беляево – В.С.),  Мал. Буславка  (2 км 
юго-вост. Шумихино – В.С.),  Нов. Михайловка, Мосеенки, где соединиться с 
частями 43-й и 49-й армий»  (ЦАМО. Ф.8. Оп.11627. Д.1509. Л.35).
 Поэтому все последующие комментарии автора «Воспоминаний» о якобы строгом 
указании  «выходить … в общем направлении на Киров»  (с.356), (т. е. на юг), 
вызывают по меньшей мере удивление, ибо  «никаких документов, подтверждающих 
приказ о выходе окружённой группировки через Киров, не обнаружено. Видимо, их 
вовсе не было»  («Военно-исторический журнал». 1992, № 3. с.15). Складывается 
впечатление, что явно оправдательный «южный вариант выхода» был рассчитан на 
неосведомлённость читателя и домысливался Жуковым, скорее всего, задним числом.
 Следует добавить, что неблагоприятный исход этой операции был изначально 
предопределён тем, что « … командующий Западным фронтом … направлял одно 
указание за другим, но указания эти никакими дополнительными силами и 
средствами не подкреплялись …»  (СР и ВС, c.908).
 Вместе с тем Комфронта и его штаб активно искали виновных вне своих рядов. Уже 
6 апреля 1942 г.  «за бездеятельность при выходе дивизии из окружения» был 
приговорён к расстрелу фронтовым военным трибуналом (приговор № 411) командир 
329-й СД полковник К. М. Андрусенко. Однако определением № 02028-9029 Военной 
коллегии Верховного суда СССР этот явно поспешный приговор был заменён на «10 
лет лишения свободы с отправкой в действующую армию»  (командиром 115-й 
стрелковой бригады – В.С.). 15 января 1944 г. Корней Михайлович Андрусенко, 
будучи командиром 239-го гв. стрелкового полка 76-й гв. СД, получил звание 
Героя Советского Союза (окончил войну командиром 55-й СД).
 Не остался обделённым вниманием и командующий войсками 33-й армии. В документе,
 подписанном Г. К. Жуковым (но не отправленном М. Г. Ефремову), говорилось:
  «… Как показало следствие  (материалы этого дознавательного действия историки 
пока не обнаружили – В.С.),  никто, кроме командующего 33-й армией, не виноват 
в том, что его коммуникации противник перехватил. Жуков»  (ЦАМО. Ф.208, оп.2513.
 Д.157. Л.17).
 Вот уж поистине – с больной головы на здоровую! Можно подумать, что это М. Г.
 Ефремов, а не Комфронта Г. К. Жуков отдал трудно объяснимый приказ убрать 2 
февраля 1942 г. полнокровную 9-ю гв. стрелковую дивизию генерал-майора А. П.
 Белобородова (около 10 тыс. человек) с основной снабжавшей ефремовцев 
магистрали (давая тем самым противнику возможность рассечь соединения 33-й 
армии) и передать её в состав 43-й армии. Доказательства разумности 
передислокации этой дивизии в опубликованных научных разработках найти пока не 
удалось. Этот обвинительный документ, по мысли Жукова, должен был, видимо, 
«заработать» в случае прилёта М. Г. Ефремова в штаб фронта 9 апреля на 
последнем самолёте, как это усиленно рекомендовали командарму. Но М. Г. Ефремов 
остался со своими войсками до конца …
 Сам же Г. К. Жуков, не взяв на себя ответственность за провал операции на 
Вяземском направлении (признав в «Воспоминаниях» только как ошибку, переоценку 
возможностей своих войск и недооценку противника), так определил главного 
виновника:
  «Задачу … об оказании помощи группе генерала М. Г. Ефремова 43-я армия 
своевременно выполнить не смогла …»  (с.57, 355).
 Возникает вопрос – если один командарм Западного фронта повёл свои войска на 
прорыв по маршруту, утверждённому командующим фронтом, а другие (в первую 
очередь командарм-43) в нарушение приказа не провели должным образом боевые 
действия по обеспечению воссоединения с ним, то какова же во всех этих странных 
событиях роль Комфронта Жукова (с 1 февраля – главнокомандующего западным 
направлением) по руководству, координации боевых операций подчинённых ему армий 
и контролю за исполнением отданного приказа, и кто же, если не он, за это 
должен отвечать?
 Настало время более скрупулёзно, невзирая на лица, изучить именно проблему 
скандального провала операции на вяземском направлении и роль во всей этой 
истории главных её участников – командующего Западным фронтом Г. К. Жукова, 
командующих 43-й и 49-й армиями К. Д. Голубева и И. Г. Захаркина.
 Завершая к