желторотому, жать руку герою, боевому бывалому летчику!




На "бабушкином аттестате"


В Борисоглебске мы пробыли несколько дней. Командир полка всячески старался 
ускорить наш вылет. Как мы потом узнали, обстановка на фронте осложнилась. 
Сильные воздушные бои завязались в районе Харькова.

Ранним мартовским утром 1943 года получен приказ: срочно подготовить самолеты и 

ждать сигнала на вылет в Уразово! Знакомые места... На кукурузном поле близ Ура 

зова мы, инструкторы Чугуевского училища, сделали первую посадку осенью 1941 
года, когда направлялись сюда, в Борисоглебск, на своих "И-16" и "УТИ-4".

Петро Кучеренко шутит;

- Вот какое совпадение - прямо как в кино!

Бегу к своей машине. Мы с механиком Ивановым быстро ее подготавливаем. И я с 
нетерпением жду.

Мои товарищи по эскадрилье замешкались. "И чего они там возятся!" - думал я с 
невольной досадой. Первая эскадрилья - в ней были Евстигнеев, Кучеренко - уже 
подготовилась: на самолетах запущены моторы. И я, чтобы не отстать, тоже 
запустил мотор.

Над аэродромом появился лидер - бомбардировщик "ПЕ-2". Перелет осуществлялся по 

эскадрильям, и первая во главе с комэском Игнатовым начала поспешно взлетать. 
Затем должны были по порядку вылететь остальные. Вдруг вижу-Солдатенко машет 
мне 
рукой: "Вылетай, мол, не медли!"

Я взлетел и пристроился к Кучеренко. Наконец-то летим на фронт!

Однако радоваться было рано.

Дело в том, что наш лидер-бомбардировщик, за которым мы послушно и доверчиво 
летели, сбился с маршрута. И эскадрилье вместе с ним пришлось сесть на аэродром 

около Россоши.

Мы вылезли из самолетов, окружили командира экипажа и штурмана. Набросились на 
них, ругали, не стесняясь в выражениях. Особенно досталось штурману.

Горючее у нас было на исходе - долететь до Уразова мы не могли. И это было 
всего 
досаднее. Командир эскадрильи Игнатов сообщил о случившемся по радио в часть и 
получил приказ терпеливо ждать горючее. Прошло несколько дней. Радио сообщало 
об 
ожесточенных боях в районе Харькова. Наши однополчане уже участвуют в них, 
прикрывая наземные войска, отбивавшие контратаки врага. А мы прикованы к 
бездействующему аэродрому.

Он был заставлен техникой, впопыхах брошенной немцами при отступлении. Остались 

и склады с боеприпасами. Мы могли изучать оборудование вражеских аэродромов. А 
вот самолеты облазить не удалось: комэск запретил нам подходить к 
"мессершмиттам" и "хейнкелям" - колхозники предупредили, что они заминированы.

Мы сидели на "бабушкином аттестате": нас сообща кормили местные жители, 
делились 
с нами последним. Они рассказывали нам о чудовищных преступлениях фашистских 
бандитов.

Наши войска оставили Россошь 10 июля 1942 года. Ворвавшись в город, гитлеровцы 
начали массовые грабежи, расстреливали взрослых и ребятишек. За три дня убили 
больше 400 женщин, стариков, детей.

Слушаю, и кулаки у меня сжимаются. Кирилл Евстигнеев побледнел, на его щеках 
двигаются желваки. По выражению лиц, по движению рук товарищей вижу, что после 
таких рассказов все они еще нетерпеливее думают об одном: "Скорее бы в бой, 
скорее бы уничтожить врага!"

Наконец горючее доставлено. От души поблагодарив друзей, заботившихся о нас,