изможденных лицах, голоса ребятишек, льнувших к нам - фронтовикам...

На пороге одной из хат стоял сухонький, шустрый Старичок. Он кричал нам издали:

- Добро пожаловать, сынки!

Адъютант нашей эскадрильи заметил:

- Вот и наш хозяин. У него в хате будем жить всей эскадрильей.

Рядом в хатах расположилась эскадрилья Амелина, а подальше-Евстигнеева.

Нас радушно встретила старушка, хлопотавшая у стола.

- Це моя жинка, - сказал старик.

Вдоль стен были устроены нары, аккуратно заправлены постели: о нас уже 
позаботились товарищи из БАО.

- А вот печка, - говорил старик. - Кто хочет кости погреть, можно и на печке.

- Мы еще молодые, дедусь, - шутили летчики.

- Да и без того погреться найдется, - продолжал наш заботливый хозяин, хитро 
подмигивая. - Я ведь от фрица горилку да сало припрятал. Все ждал, когда вас, 
сынки, попотчую.

- Бедовый у нас дед, - смеялись летчики.

Чтобы не обидеть старика, отведали горилку и сало.

Поблагодарив, я сказал за всех:

- Не обижайтесь, дедусь: нам пора спать. Встаем спозаранок.

...Наш аэродром был хорошо укатан, и мы, "выкраивая погоду", вылетали по 
нескольку 
раз в день на прикрытие наземных войск. Невдалеке прикрывали войска и авиаторы 
Первого Украинского фронта. По позывным мы узнавали боевых друзей из 2-й 
воздушной армии генерала Красовского.

Мы вели воздушные бои в районе Звенигородка - Шпола. Именно на этом участке 
фронта противник пытался прорвать кольцо окружения. Господство в воздухе мы 
удерживали прочно, но бои приняли ожесточенный характер.

30 января я три раза вылетал со своей эскадрильей в этот район, провел трудные 
бои. И когда мы вернулись в третий раз, нас ждало тягостное известие - в бою 
погибли Саша Колесников и Саша Кальянов. Вся наша боевая семья горевала, и 
больше всех Иван Колесников.

Братья до недавних пор были неразлучны, служили в одной эскадрилье, вместе 
летали. Их разъединили, и Иван все твердил, что враг не сбил бы ведущего - Сашу,
 
если б они полетели вместе.

В этот же день моей эскадрилье представился случай отомстить за друзей. По 
приказу командира я вылетел в четвертый раз в тот же район. Облака затянули 
белесое небо, видимость была неважная. На фоне снежного покрова внизу отчетливо 

виднелись воронки - по ним нетрудно определить линию фронта. Внезапно я заметил 

белые самолеты. Они появились неожиданно, ниже нас. По белому фону разбросаны 
черные пятна: зимний камуфляж. Насчитываю 27 "юнкерсов". Звено летит за звеном. 

Они готовятся к бомбометанию по деревне Журовка, где было скопление наших 
танков. Передаю товарищам:

- Иду в атаку.

Противник, очевидно, понял, что мы его обнаружили. "Лапотники" начали удирать: 
рассчитывали скрыться на фоне снега и воронок. Быстро отправляю одного на землю.


- Вот тебе, гад, за Сашу Колесникова!

Смотрю - Мухин в удобном положении. Передаю ему:

- Бей! Прикрываю!

И Мухин стремительно атакует и сбивает фашистский бомбардировщик. За Сашу