Только под вечер стало известно, что майор Подорожный погиб в районе 
Александрии, юго-западнее нашего будущего аэродрома. Очевидно думая проскочить 
сквозь снежный заряд, он снизился на недопустимо малую высоту и врезался в 
землю.

Майор Подорожный всегда показывал нам пример храбрости и мастерства, принимал 
грамотные решения. И как-то не верилось, что он допустил гибельный просчет. Мы 
были подавлены, жалели нашего молодого, способного командира.

...К нам прилетел новый командир, майор Ольховский. Мы его уже знали: до сих 
пор 
он был старшим инспектором нашей авиадивизии, кончил Военно-Воздушную академию, 

уже обладал командирскими навыками. Производил он впечатление человека волевого,
 
серьезного, держался просто. На счету у него было несколько сбитых самолетов.

Выстроился весь полк. Семенов доложил новому командиру.

Майор поздоровался с нами, сказал:

- Полк понес тяжелую потерю. Но головы не вешать. Перед нами стоят 
ответственные 
задачи, нас ждет еще много испытаний. И мы должны встретить их во всеоружии. 
Сообщаю, что завтра на рассвете мы перелетаем. Во время посадки усильте 
осмотрительность, помните об охотниках. И как следует отдохните перед перелетом.


Комэскам он приказал остаться, прошел с нами на К.П. Уточнив некоторые вопросы, 

расспросил нас о самочувствии, пожелал нам бодрости. Отпуская, напутствовал:

- По моим данным, полк подготовлен неплохо. Но все же я обращаю ваше особое 
внимание на оценку метеорологической обстановки, а также на ориентировку при 
плохой видимости. Причина гибели майора Подорожного - опытного штурмана и 
отличного летчика - вам известна. Будьте же внимательны во время полетов при 
неустойчивой погоде!

Наутро полк благополучно перелетел на новый аэродром южнее Кременчуга - в 
Шевченково.

В тот день мы предали земле останки майора Подорожного под троекратный салют из 

винтовок.




Никитин в строю


Незадолго до нового, 1944 года как-то днем я вернулся после вылета на прикрытие 

и сразу заметил, что у Иванова необычайно оживленное, даже радостное выражение 
лица. Не успел он сказать "Никитин", как я увидел, что ко мне, по обыкновению 
размахивая руками, бежит Михаил. А за ним - Паша Брызгалов. Я кинулся навстречу 

Никитину. Мы сжали друг друга в объятиях.

- Миша! Цел и невредим! Где пропадал? Дай же я на тебя посмотрю...

Миша похудел, возмужал - видно, довелось пережить много тяжелого.

Нас обступили летчики. С лица Брызгалова не сходила счастливая улыбка: еще бы, 
вернулся его закадычный друг!

Кто-то сказал:

- В нашей эскадрилье сегодня праздник!

- Да что мы стоим? Пойдем в землянку, расскажи обо всем!

Я усадил Мишу у раскаленной печурки- бочки из-под горючего, с трубой и дверцей. 

Вокруг него уселись и все мы.

Вот что нам рассказал Михаил:

- Когда мы прикрывали разведчика западнее Харькова, получилось так: впереди 
ниже