Кратко передаю на КП:

- Задание выполнено!

Слышу в ответ:

- Возвращайтесь домой!

Беру курс на восток. Только бы дотянуть до аэродрома.

Знаю, однополчане уже давно ждут меня. Наверное, в душе начинают терять надежду.
 
Хотят лишь одного: чтобы я остался жив. Пожалуй, только мой механик верит, что 
я 
прилечу, - он всегда ждет, даже когда все уже отчаются. Как всегда, не 
отрываясь 
смотрит на запад и твердит: "А все-таки он должен вернуться".

Вот и аэродром. Внизу у землянки собрались летчики, смотрят вверх: заметили мой 

самолет. Встречают. Окидываю взглядом стоянки самолетов эскадрильи. Все здесь, 
дома, все живы. На душе становится легче. Быстро иду на посадку. Нельзя терять 
ни секунды! Приземляюсь. В конце пробега остановился мотор: бензин кончился.

Никак не могу открыть фонарь. Сбегаются летчики, механики: впереди всех Виктор 
Иванов. Он быстро помогает мне открыть фонарь. Вылезаю из кабины. Расстегиваю 
гимнастерку, снимаю шлем. Взмок до нитки, как всегда после боя, - зимой бы от 
меня пар валил.

Виктор обнимает меня:

- Жив-здоров, товарищ командир! Ведь все думали, что охотники вас сбили. Только 

я не верил. А когда вы приземлились, то думали, что вы ранены, вылезти из 
самолета не можете. А оказывается, фонарь не открывался.

- А что с ним?

- Да небольшая царапина на подвижной части фонаря - вот и заело. Хорошо, не 
понадобилось в полете открывать. Починим быстро. Главное, вы вернулись!

Ко мне подбегают летчики.

- Живой, батя! - кричит Мухин.

Попадаю в крепкие дружеские объятия. Меня трогает радость друзей. И я ничуть 
уже 
не сержусь на них - сам рад, что все они тут, все целы. Но я высвобождаюсь и 
говорю нарочито официальным тоном:

- Как вы смеете, товарищи офицеры, войска оставлять без прикрытия, командира 
бросать? Ребята растерянно переглядываются.

- Разрешите доложить? - виновато говорит мой заместитель Паша Брызгалов. - 
Гопкало показалось, что вас сбили охотники. Решил отомстить и погнался за ними. 

А мы спутали его самолет с вашим: ведь машины-то у вас одного цвета! Ну и 
полетели вслед за ним. Когда возвращались, проскочили мимо: не разобрались. А 
когда приземлились, Гопкало сказал, что вас сбили охотники.

Гопкало стоит опустив голову, то бледнеет, то краснеет.

- А куда же ты, Мухин, смотрел?

- Смотрел в правую сторону, а потом потерял вас из виду. Оплошал на этот раз: 
не 
заметил, как вы развернулись, - упавшим голосом отвечает Василий. - Увидел 
истребители противника, потом ваш серый самолет. И вдруг вы словно пропали, а 
потом появились. А оказалось, это Гопкало.

Подзываю Гопкало. Мне его жалко: отлично понимаю, что он пережил. Но говорю ему 

строго:

- Я понимаю ваши чувства, стремление отомстить за командира. Но в первую 
очередь 
надо думать о войсках. Нельзя в такой ответственный момент оставлять их без 
прикрытия. И запомните раз навсегда: станете еще путаницу вносить в боевой 
порядок - на задание не полетите! Поняли?