Начальники внешней разведки
    
    По самому своему смыслу понятие «начальник разведки» окружено ореолом 
таинственности и исключительности.
    Я не собираюсь давать подробные профессиональные и политические 
характеристики шести начальникам разведки, при которых проходила моя служба.
    Каждый из них вносил посильную лепту в становление разведки, каждый отдавал 
себя целиком этому нелегкому делу. Да и вряд ли найдется человек, который 
станет серьезно утверждать, что сможет полно и объективно оценить роль и вклад 
в общее дело того или иного начальника разведки. Вот и для меня было бы верхом 
самонадеянности брать на себя решение такой задачи, хотя я долгие годы их всех, 
за исключением Панюшкина, лично знал, а некоторых даже весьма близко. И все же 
сейчас, когда у нас весьма ощутим переизбыток претендентов на знание истины в 
последней инстанции, а также критиков и ниспровергателей, дающих налево и 
направо оценки прошлым и ныне здравствующим руководителям, я вижу необходимость 
просто поделиться воспоминаниями о некоторых начальниках разведки, рассказать, 
что они собой представляли как личности, учитывая, что остается все меньше 
людей, тесно общавшихся с теми из них, кого уже нет в живых.
    Об Александре Семеновиче Панюшкине могу сказать немного, воспринимал я его 
глазами начинающего работника. Помню, что относились к нему с уважением как к 
известному дипломату (посол в Китае и США), государственному
270
деятелю. Был он далек от основной массы работников, перед коллективом выступал 
редко, пришел откуда-то сверху и быстро ушел в верхи. Жаловался постоянно на 
здоровье и долго в наших коридорах не задержался, а его кабинет № 763 на 
седьмом этаже дома № 1 на площади Дзержинского (ныне Лубянка), обставленный 
мебелью из карельской березы, в 1956 году занял Александр Михайлович 
Сахаровский. Это уже целая эпоха в жизни разведки, которую он возглавлял 
пятнадцать лет, пройдя в ней путь от полковника до генерал-полковника. Был он 
высок ростом, статен, импозантен, и сотрудницы разведки, переводчицы, 
машинистки, секретари, встретившись с ним в коридоре, особенно в первые годы 
его начальствования, провожали его восхищенными взглядами: хорош собой был 
начальник разведки.
    Сахаровского отличала внешняя и внутренняя строгость, к людям он относился 
требовательно, но без мелочной придирчивости. Побаивались его все, а особенно, 
конечно, лентяи и подхалимы. Этих он очень не любил. Доверием к окружающим 
проникался не сразу, лишь после долгих лет испытания их практической работой. О 
ветеранах, людях заслуженных заботился, особенно когда они уже вырабатывались и 
выдыхались. Об одном из таких он как-то сказал мне: «Клюют его сейчас со всех 
сторон, не давай ты его, пожалуйста, в обиду и сам не обижай!»
    Работал Александр Михайлович допоздна, во все старался вникнуть сам. Он не 
обзаводился впрок полезными связями в верхах и вообще не способен был жить по 
формуле «Ты — мне, я — тебе». Создавалось впечатление, что он очень ценил свою 
личную независимость и поэтому был весьма осторожен в выборе друзей.
    Объем задач разведки все время возрастал, география ее деятельности быстро 
расширялась и охватывала уже весь мир, а здоровье у Сахаровского было слабое: и 
сердце, и легкие подводили, и давление было какое-то астрономическое. Короче, 
работалось ему тяжело. Были трудности и с освоением новых задач и проблем. 
Сказывались отсутствие систематического образования, знания иностранных языков 
(у сотрудников этого поколения высшее образование вообще было редкостью), 
серьезного личного опыта работы за границей. Связи Александра Михайловича с 
представителями
271
иностранных государств ограничивались в основном контактами с руководителями 
разведок социалистических стран. Этого, конечно, было недостаточно.
    Все пятнадцать лет пребывания Сахаровского на посту начальника разведки я 
регулярно докладывал ему оперативные дела, связанные с Египтом, арабскими и 
африканскими странами. Часто присутствовал во время приема начальником разведки 
наших послов в этих странах. На послов он всегда производил положительное 
впечатление, так как очень конкретно ставил перед ними вопросы, касавшиеся 
наших общих интересов.
    Говорил он просто, ясно, мысли выражал четко и лаконично, отчего слова его 
надолго запоминались. Случилось так, что еще в качестве заместителя начальника 
разведки Сахаровский давал мне напутствие перед выездом в первую долгосрочную 
загранкомандировку. В числе других полезных советов рассказал, как следует 
готовиться к проведению встреч с агентурой и изучаемыми лицами из числа 
иностранцев. Говорил вроде бы уже известные мне вещи, но формулировал их так, 
что его наставления я запомнил почти дословно и не только сам следовал им, но и 
использовал их позже в беседах с молодыми сотрудниками.
    Действительно, тщательная подготовка к встречам с интересующими разведку 
иностранцами имеет громадное значение и свидетельствует о высокой 
профессиональной культуре разведчика. Можно утверждать, что как встреча 
подготовлена, так она и пройдет. Гарантия успеха встречи, получения интересной 
информации и оказания морального воздействия на собеседника закладываются уже в 
процессе подготовки. В этом состоит один из простых секретов результативной 
работы разведчика.
    Будучи сам скупым на слова, Александр Михайлович требовал от сотрудников, 
выступавших с докладами, отчетами и сообщениями на служебных совещаниях, 
точности и ясности изложения. Если выступавший растекался мыслию по древу или 
начинал свое повествование слишком издалека — от залпов «Авроры», как у нас