не было, другие прекратили свои связи с МВД Эфиопии, а стенды остались. Надолго 
ли?
    Приятным отвлечением от тревожной эфиопской действительности была поездка в 
курортное место Содэре, знаменитое своими радоновыми источниками. Провели мы 
здесь всего одну ночь, а запомнилась эта поездка на всю жизнь. Был ужин рядом с 
отелем, на свежем воздухе, у костра. Один большой костер горел сам по себе, а 
на другом жарился козленок. Пронзительно кричали неведомые нам эфиопские птицы, 
ярко светила большая луна, пахло разными цветами и травами, но самым сильным и 
стойким был запах мяты. Все устали после долгой дороги и наслаждались покоем и 
вечерней прохладой. Заместитель министра Мерша Кетсела рассказывал о быте и 
нравах эфиопов, а его маленькая и кругленькая жена с неожиданно русскими — 
рязанскими — чертами лица, но с очень смуглой эфиопской кожей строго 
контролировала своего мужа по части употребления спиртного.
    Но главным событием в Содэре было, конечно, купание вечером и утром в 
радоновом бассейне с теплой, почти горячей водой. Густая и тяжелая голубая вода 
не позволяла быстро плавать. От воды шел густой пар, и вылезать из бассейна 
никак не хотелось: у всех членов нашей делегации
202
возникло ощущение, будто вода настолько целебна, что, посидев подольше в 
бассейне, не только излечишься от радикулита и прочих болезней, но и укрепишь 
расшатавшиеся нервы.
    Запомнился также завтрак в кафе, рядом с бассейном. Все, что нам подавали, 
пытались отнять обезьяны — серые макаки. Они, сгруппировавшись по три-четыре 
особи, слаженным броском кидались к столикам и хватали все, что мы не успевали 
спрятать. Но это, скорее, все же была игра, а не серьезные нападения. Один 
эфиоп, правда, ходил с рогаткой и лениво постреливал в обезьян, чтобы они не 
действовали слишком нагло и активно. Одна обезьяна, насытившись отнятым у нас 
хлебом, спокойно запила свой завтрак радоновой водичкой из бассейна, тем самым 
как бы подтвердив ее целебные свойства.
    По возвращении из Содэра мы неожиданно узнали, что главу делегации намерен 
принять президент Менгисту Хайле Мариам. Теперь я, кажется, уже могу 
претендовать на то, что был последним советским официальным представителем, 
которого принял бывший президент Эфиопии. Менгисту Хайле Мариам назначил 
аудиенцию в своем новом роскошном дворце, где размещался Государственный совет. 
Смысл этой встречи, судя по характеру состоявшейся беседы, заключался в том, 
что президент хотел более точно уяснить, насколько Советский Союз отошел от 
Эфиопии и на что он, Менгисту, может еще рассчитывать. На встречу Менгисту 
допустил лишь министра внутренних дел Тесфайе Вольде-Селассие, свою переводчицу 
и стенографистку. С нашей стороны он никого не пожелал приглашать.
    Вопросы президент ставил прямо: «Что происходит в СССР? Есть ли будущее у 
советско-эфиопских отношений? На вашу экономическую помощь мы уже не 
рассчитываем, но просим сохранить хотя бы военную. Без вашей военной помощи мы 
не сможем успешно вести переговорный процесс с вооруженной оппозицией и наше 
положение в ближайшие месяцы станет катастрофическим». В конце беседы президент 
бросил упрек: «Вы сами ориентировали нас на социалистический путь развития, и 
вы же сами от нас сейчас отворачиваетесь!» Чувствовал себя Менгисту неуютно на 
своем диване: все время двигался, менял позы и водил
203
во все стороны черными беспокойными глазами. Эта его излишняя подвижность 
мешала сосредоточенно вести беседу. Впечатление было такое, что Менгисту 
старался подавлять свойственные ему, особенно в тот период, раздражительность и 
вспыльчивость и с трудом удерживал беседу в мирном русле.
    Встреча с Менгисту состоялась 1 ноября 1990 года, а 21 мая 1991 года он 
объявил о своей отставке и вылетел из Эфиопии в Зимбабве, где поселился в 
тридцати километрах от столицы Хараре, на заблаговременно приобретенной ферме. 
Сразу же после бегства Менгисту началась массовая эвакуация из Эфиопии 
советских граждан (сколько их уже было, подобных массовых эвакуации!). Ровно 
через неделю, 28 мая, в столицу вошли первые отряды вооруженной оппозиции.
    Бурно живет Эфиопия в завершающие XX век десятилетия. 12 сентября 1974 года 
последний император «соломоновой» династии Хайле Селассие был смещен, арестован,
 вывезен в «специально отведенное место» и исчез навсегда после 
сорокачетырехлетнего пребывания у власти.
    21 мая 1991 года, как уже упоминалось, первый президент Эфиопии Менгисту 
Хайле Мариам, учитывая печальный конец императора и желая все же остаться в 
живых, заблаговременно покинул Аддис-Абебу. Таким образом закончился период 
«социалистических преобразований» в Эфиопии. Что будет дальше? Поживем — увидим.

    
    Танцы в Анголе
    
    Ангола долгое время оставалась для нас закрытой страной. О ее богатствах 
(нефть, золото, алмазы, кофе) ходили легенды, а столица Луанда на почтовых 
открытках выглядела красивой жемчужиной у моря.
    Прежде чем советские представители смогли попасть в Анголу, пришлось много 
походить вокруг да около.
    С позиций пограничных с Анголой стран — Конго (Браззавиль), Заира, Замбии, 
а также Танзании мы старались понять, что происходит в Анголе, насколько в 
стране сильны позиции партии Народное движение за освобождение Анголы (МПЛА в 
португальской аббревиатуре), лидером которой был Агостиньо Нето. Нужно было 
также уяснить себе положение других партий и движений. Представлялось разумным