рода показателем объективности «расследователя». Он пишет: «Сотрудники ИМЭМО 
характеризуют своего бывшего шефа положительно. Примаков был единственным 
директором, про которого ни разу не сочинили анекдот, сплетню. Да и поводов он 
не давал». Эта констатация, кстати говоря, опровергает вольно или невольно 
многие другие инсинуации Воронова.
    После этого единственно позитивного абзаца в статье опять идет одна чернуха.
 Автор буквально изничтожает своим сарказмом Примакова за дружбу с арабами, 
явно людьми десятого сорта: «...Лично знакомый с лицом арабской национальности 
Арафат-Асад-Саддамом, академик был одним из тех, кто влиял на ближневосточную 
политику нашего государства добрых два десятка лет. Не в последнюю очередь 
благодаря ему мы мило дружили семьями с палестинцами, йеменцами и прочими 
лицами саддамхусейновской национальности...»
    Еще один решительный удар Воронов наносит Примакову за то, что тот 
осмелился в своей книге сожалеть относительно гибели тысяч мирных жителей Ирака 
в результате бомбежек и обстрелов его территории американской авиацией. 
Во-первых, как можно понять автора, выражать сочувствие по поводу смерти 
каких-то арабов вообще нельзя, поскольку это просто неприлично, а во-вторых, 
почему Примаков не сочувствует чеченцам? «Никак не пойму, — пишет сочинитель, — 
почему академик и член Совета безопасности России не уронил и слезинки по 
поводу гибели десятков тысяч мирных граждан собственной страны от бомб уже 
российской авиации и снарядов российской же артиллерии во время «восстановления 
конституционного порядка» в Чечне?»
    Дальше идут знакомые уже пассажи о сдаче Эймса («Отдельные профессионалы 
утверждают, что Эймса «сдали» в Москве»), ну и, конечно, (а как же без этого?) 
о «золоте партии», поискам которого, естественно, мешал академик Примаков. И не 
просто мешал, а прямо пустил под откос «попытки расследовать каналы утечки за 
рубеж и местонахождение „золота партии"».
    Справедливости ради следует отметить, что Служба внешней разведки полностью 
отчиталась за все денежные
294
операции ЦК КПСС, к которым она имела отношение, и перед президентом, и перед 
парламентом, и перед многочисленными комиссиями, и никаких претензий по этой 
части к разведке нет. Ну, а «расследователь» Воронов пусть теперь сам уже ищет 
«партийное золото». Может, глядишь, и обнаружит его где-нибудь в Израиле.
    А в конце повествования автор пишет о чем-то вообще малопонятном: о 
каких-то мертвецах, выползших из брежневского гроба, и братьях-славянах, 
убегающих «прочь, прочь от араболюбивых канцлеров...» После этих мистических 
сцен делается вывод, что канцлер Примаков все равно всех переживет и будет 
канцлером при новом режиме. Я лично ничего не имею против этого, а также против 
того, что Евгений Максимович переживет и самого автора, потому что пользы 
государству от Примакова больше, чем от Воронова.
    Итак, Служба внешней разведки в январе 1996 года рассталась со своим 
директором. Рассталась с большим сожалением, но сохранила его в своей памяти на 
долгие годы. Портрет Примакова висит на Доске почета в кабинете истории 
разведки, а его имя золотыми буквами написано на стенде, где перечислены все 
разведчики, награжденные знаком «За службу в разведке».
    На посту директора СВР с этого времени находится Вячеслав Иванович 
Трубников, бывший при Примакове его первым заместителем. Он исходит из того, 
что, осуществляя свои служебные задачи, разведка вместе с тем должна самым 
активным образом способствовать успешному выполнению Министерством иностранных 
дел внешнеполитического курса России. Тесное взаимодействие между Примаковым и 
Трубниковым привело к тому, что впервые в истории нашего государства перестали 
существовать серьезные раздражители между МИД и разведкой. Обнаружилась 
поистине удивительная вещь: как только на постах министра и директора оказались 
два порядочных человека, живущие интересами государства, сразу ушли в прошлое 
долголетние противоречия и недопонимания. При этом, конечно, играет большую 
роль знание обоими руководителями специфики работы каждого из ведомств. Короче 
говоря, никогда раньше такого благополучия между дипломатическим ведомством и 
ведомством разведывательным не наблюдалось.
295
    Ну, а пресса будет продолжать делать свое дело —печатать про Примакова и 
хорошие статьи, и плохие. Это нормально в нынешних условиях. Знаю, что Евгений 
Максимович на критику не обижается, а на инсинуации и злобные сплетни не 
реагирует. Он по-прежнему ведет активную, интересную и созидательную жизнь. Да 
и сама она, жизнь, у него за последние годы стала полегче. В доме его появился 
уют, тепло, покой. Это все обеспечила жена Примакова — Ирина Борисовна, врач по 
профессии и призванию, женщина под стать мужу, жизнерадостная, приветливая, 
умная. Оба они многим обязаны друг другу. В их дом приятно приходить...
    В прессе иногда писалось, что Примаков — это человек-загадка. Так кто же он 
такой на самом деле?
    В меру своих сил и способностей я попытался ответить на этот вопрос.
    
    Наши новые знакомые — директора ЦРУ
    
    Если лет 25 тому назад Уильям Колби, тогда директор ЦРУ США, обращаясь к 
какой-либо аудитории, объявил: «Вот, познакомьтесь, пожалуйста, мой хороший 
друг и коллега Вадим Кирпиченко!», я бы сам скомандовал себе: «В Сибирь, шагом 
марш!» и отправился бы в какой-нибудь лагерь, где обретались вероотступники, 
узники совести и правозащитники.
    Такой шизофренический сон мог привидеться прежде только в результате