в Семипалатинске, поскольку город ближе к полигону и вероятность 
опасности 
здесь выше. Из кабинета заведующего сельхозотделом обкома партии позвонил в 
Усть-
Каменогорск и договорился, что нашего офицера встретят и помогут проверить 
зерно 
всюду, где оно имеется. Когда я сказал, что офицеру потребуется транспорт, 
потому что у 
него тяжелые дозиметры, меня сразу поняли. 
- Да мы уже кое-что знаем, хотя и не слышали, как в прошлом году, вашего грома. 
Ждем. 
- Не все страшно, что гремит, - ответил я. - В ваших интересах помочь нам. 
[155] 
Несмотря на ядерное соседство в виварии у подопытной дворняги появилось 
потомство. 
О прошлогоднем водородном "громе" в Усть-Каменогорске и Семипалатинске было 
известно всем. Наши военные строители чуть ли не в каждом доме на окраинах этих 

городов вставляли потом стекла. Ударной волной во многих зданиях не только 
выбило 
стекла, но и выдуло из труб сажу, попортило старые жестяные кровли. Некоторые 
владельцы собственных домов воспользовались этим обстоятельством и за счет 
военных 
подремонтировали то, что никак не относилось к последствиям ядерного взрыва. 
Но тогда, при воздушном взрыве, не могло быть грязного облака, к тому же оно 
ушло 
высоко в стратосферу и не захватило ни Семипалатинск, ни Усть-Каменогорск, ни 
другие 
населенные пункты Казахстана. Как свидетельствовала дозиметрическая разведка, 
зараженных мест за пределами полигона не было. Более тяжелые частицы, поднятые 
с 
земли и имевшие наведенную радиацию, выпали в границах полигона и за его 
пределами 
на удалении нескольких десятков километров, на безжизненной местности, где 
всюду 
были поставлены столбы с табличками: "Проезд запрещен! Опасно!" 
Я с представителем обкома партии начал обследование собранного зерна нового 
урожая. 
Секретарь обкома, видимо не придав большого значения случившемуся, не вник в 
дело 
лично, а поручил уделить мне внимание одному из обкомовских работников. 
В облисполкоме сказали, что готовы дать сведения о собранном урожае, но куда 
отправлено зерно - не знают. [156] 
В Жанасемей мы побывали в старых деревянных хранилищах. Это огромные 
почерневшие 
сараи без пола. Все они были заполнены зерном под самую крышу. Я забрался 
наверх. 
Прибор не показывал даже малейшего заражения. Вскрыли еще несколько сараев. И 
там 
прибор никак не реагировал. Уточнить, когда это зерно засыпано, никто не мог. 
Скорее 
всего, оно прошлогоднее, поскольку обкомовский товарищ сообщил мне, что это 
"мобрезерв" и никто не скажет, откуда привезено оно и сколько его в хранилищах. 

Государственная тайна. 
За день мы успели побывать в городской хлебопекарне, где меня заверили, что 
изготавливают продукцию из запасов прошлогоднего зерна. На всякий случай сделал 

несколько замеров. Во дворе, где разгружались автомашины с мукой, прибор 
показал 
незначительный уровень радиации, однако меня это насторожило. Я заглядывал во 
все 
цеха, но радиоактивного заражения нигде не обнаружил. 
Причина небольшой радиации во дворе стала ясна, когда мы приехали на станцию, 
где 
загружались вагоны с зерном. Само зерно было чистое, а в местах разгрузки машин,
 где 
скапливалась пыль, прибор отметил тысячные доли рентгена. Я не могу сейчас 
вспомнить 
точно показания шкалы, которой мы пользовались, но уровень радиоактивности был 
в 
пределах допустимого. Я взял для нашей лаборатории пробы из всех хранилищ и 
цехов 
хлебопекарни. 
На пивзаводе нас ознакомили с производством его продукции. Догадавшись, что нас 

интересует, заверили, что зерно хорошо промывается и никакого заражения быть не 

может. Мы проверили воду, чаны, печи, разливочный цех - все нормально. 
Директор рассказал, что на заводе действует старое оборудование, поставленное 
когда-то 
талантливым инженером по чертежам Жигулева, и угостил нас отличным пивом. 
На следующий день с тем же представителем обкома партии я выехал в один из