ной службы привезли образцы новых упаковочных 
материалов для 
продуктов питания и выставляли свои многочисленные экспонаты в разных вариантах 
на 
открытых местах и в сооружениях. Доставили несколько тонн кускового сахара, но 
мы 
уже отмечали в отчетах, что при взрыве атомной бомбы он не получает наведенную 
радиоактивность и остается вполне пригодным для употребления, если внутрь 
упаковки 
не попадает пыль или зараженная вода. 
Начальник фортификационного отдела подполковник Вершинин, в ведении которого 
находились разнообразные укрытия полевого типа, предупреждал: "Съедят лисы 
сахар, 
колбасу и сыры..." Но мы все же рискнули, поместили на нескольких площадках все.
 
Уцелело мало. Нечистые на лапу "лисы" утащили продукты вместе с тарой. [146] 
Подготовились мы не так богато и технично, но внешне броско. Много выставили 
манекенов, всевозможных емкостей с горючим, тысячи лоскутов тканей, стеклянную, 

алюминиевую, пластмассовую посуду и т.д. Это не случайно. Намечался наземный 
взрыв, 
как говорили на полигоне, - "клевок". Бомба, сброшенная с самолета, должна была 

взорваться при ударе о землю. Радиоактивность ожидалась высокая. Конкретно мы 
не 
знали ни мощности, ни начинки бомбы, но расчеты делали, исходя из двухсот тысяч 
тонн 
тротила. 
Офицеры полигона и несколько представителей из Москвы приехали на возвышенное 
место слева от КПП. Мы называли тот необорудованный участок "пупом". Погода 
стояла 
солнечная и почти безветренная. Настроение у всех боевое, у некоторых почему-то 
даже 
радостное. 
Военных строителей, живших в землянках за Опытным полем, перевели в безопасные 
районы. Все мы уже знали, что на полигоне появился И.В.Курчатов со своими 
помощниками. 
Старожилы полигона вспоминали, как на первый водородный взрыв в 1953 году 
приезжали маршал Советского Союза А.М.Василевский и главный маршал авиации 
П.Ф.Жигарев. Василевский любил удить на берегу Иртыша, где для него соорудили 
небольшую беседку. 
Однажды там произошла "несанкционированная" встреча с ним жен офицеров. Сначала 

ласково поздоровались, пожелали хорошего улова, а потом прямо изложили маршалу 
свои 
нужды и просьбы: в магазинах чаще пусто, чем густо, молока нет, мясо бывает 
только 
зимой, и редко, фруктов нет. Когда привозят одежду, ковры, книги, то все идет 
сначала 
руководству и хозяйственникам, и только что останется после этого - остальным 
жителям городка. Пожаловались и на плохое жилье. 
Александр Михайлович пообещал разобраться. 
- Только не выдавайте нас, - попросили женщины. - Иначе нашим мужьям попадет от 

полигонного начальства. [147] 
Еще не улетел Василевский в Москву, как в городке появились необходимые товары. 
Но 
не надолго. Перебои в продуктах питания возникали частенько. И вина здесь не 
начальника военторга. 
С годами полигон обзавелся хорошим подсобным хозяйством, добротными хранилищами,
 
и в продажу стали поступать овощи и молочные продукты. Правда, покупательная 
способность офицеров и служащих в 1956 году неожиданно снизилась: за 
секретность 
стали платить заметно меньше. 
Затем последовала еще одна несправедливость: начальникам групп объявили, что по 

новому штатному расписанию наши должности стали лишь подполковничьими, на 
ступеньку ниже. Выходит, нас понизили и в должности, и в окладе. 
Но вернемся на высотку, с которой хорошо просматривалось все поле. На удалении 
около 
шести километров нам ничего не грозило. Требовалось только защитить хорошенько 
глаза: надеть черные очки или закрыть руками. Ничего особенного защитные очки 
не 
представляли, но они были засекречены и выдавались под расписку. Выдавал их 
подполковник Н.А.Козлов. Как-то он пожаловался встревоженно: 
- А. Д. Сахаров не сдал защитные очки и улетел в Москву. 
Пришлось об этом докладывать самому начальнику полигона. 
Динамик на этот раз не был упрятан в железный ящик. Он стоял на крыше 
небольшог