бывает несколько сот человек.
 А 
основная масса полигонных жила в старых деревянных двухэтажных общежитиях. Их 
тогда насчитывалось не менее десяти. Они были построены в первые годы 
существования 
полигона, а в самом начале люди жили в землянках. 
Купание в Иртыше не доставило удовольствия. Дно илистое, вода мутная и холодная,
 
дальше красных буйков заплывать нельзя. В тот же день я получил в столовой, в 
зале для 
старших офицеров, постоянное место за столиком. Для руководства и ученых вблизи 

штаба имелась отдельная столовая. Там питание было несравнимо с нашей, тоже, 
впрочем, не бедной столовой. В буфете постоянно продавались минеральная вода, 
сигареты, сладости. Повара готовили разнообразные и дешевые блюда, посетителей 
обслуживали проворные молодые официантки, и мне показалось, что на полигоне 
кормят 
значительно лучше, чем в столовых военторга в Москве. 
Вечером в общежитии я пытался поговорить, познакомиться с кем-нибудь из 
офицеров, 
но все, подозрительно посматривая на новичка, от разговора уклонялись, находили 
повод 
уйти подальше. Нелюдимость вызывалась режимностью воинской части, которую все 
называли "Лимонией", видимо потому, что жизнь в ней была не сладкой, а кислой. 
Ночь в "Лимонии" тихая. Такое ощущение, что ты один в необъятной степи. Дышится 

легко и приятно. Проснувшись рано, я почувствовал себя хорошо отдохнувшим, со 
свежей 
головой. И даже шум в левом ухе, который не покидал меня после контузии на 
Ленинградском фронте в 1943 году, ослаб. [15] 
Рабочий день в штабе начинался в десять часов. Я успел искупаться в Иртыше, 
позавтракать и в начале одиннадцатого был в приемной начальника полигона. 
Дежурный 
офицер предупредил, что начальник пока еще в полковничьем обмундировании, но 
называть его следует генерал-майором. Не готов мундир, который заказан в Москве.
 
Признаться, ожидал, что новоиспеченный генерал расспросит, кто я и откуда, 
скажет, 
какие мои обязанности и на что следует обратить внимание, но он был краток: 
- Вам надо представиться начальнику пятого сектора полковнику Гурееву. 
Вывод из первой встречи с генералом А. В. Енько я сделал такой: моя должность 
недостаточно значима, чтобы мной лично заинтересовался начальник полигона. 
До пятого сектора, размещенного вдали от жилых домов и штаба, примерно полтора 
километра. Он был как бы отдельным небольшим городком за бетонным забором. Как 
и в 
штаб, меня не сразу пропустили: дежурный кому-то звонил, уточнял, затем 
проверял мои 
документы и лишь после этого выписал пропуск. 
Строгий взгляд, суховатое обращение и немногословность полковника И. Н. Гуреева 
как 
бы продолжили официальную обстановку, которая была и в кабинете генерала Енько. 

Я ответил на немногочисленные вопросы и, уловив паузу, спросил: [16] 
- Кто мой непосредственный начальник по службе? 
- Вам нужно пойти к начальнику отдела подполковнику Горячеву, и он все 
расскажет. 
Главная задача ваша: изучить программу-задание и готовить объекты к испытаниям. 

Желаю успехов в службе. 
Меня, старшего офицера, побывавшего в Генеральном штабе и в штабе Тыла 
Вооруженных Сил, где часто приходилось решать вопросы с генералами, а на 
учениях 
порой докладывать заместителям министра и даже самому министру, отношение 
полигонного руководства сначала удручало. Но позже я понял, что начальники не 
могли 
более подробно говорить о моих конкретных задачах, поскольку в деталях они не 
могли 
знать их. Ограничивала круг наших разговоров и строжайшая секретность. 
Полковник И. А. Горячев, как и я, артиллерист, в недалеком прошлом занимал 
должности 
ниже, чем я, а сейчас ему просто было незачем "давить" на меня. Мне понравились 
его 
слова: 
- Это подчинение, понимаешь ли, чисто формальное, административное. А в работе 
у 
вас свои задачи, вы специалист своего дела, работать будете по программе 
генерала 
Чистякова, так что на мое участие не рассчитывайте. 
 



 
Ученые и просто исполнители 
Ученые-атомщики на полигоне появлялись редко, только на время испытаний 
атомного 
оружия. Мы, аборигены "Лимонии", не знали, где они постоянно трудятся и живут. 
И в 
лицо многих не знали. Лишь И. В. Курчатова засекрети