рые специалисты из Москвы - все в 
комбинезонах 
из плотной плащ-палаточной ткани с капюшонами, [100] в резиновых сапогах. Мне 
досаждал фурункул на ноге. Дома я едва надел яловые сапоги и решил не 
переобуваться, 
но резиновые сапоги взял. Они лежали в машине. На голове - шапка-ушанка. 
Резиновые 
перчатки почти никто не брал. Я надел меховые рукавицы. Многие офицеры кажутся 
толстоватыми и неуклюжими, потому что комбинезоны натянули на свое 
обмундирование, а сверху еще надели шинели или полушубки. Некоторые, в том 
числе и я, 
взяли комбинезоны побольше размером и надели их поверх полушубков. Тепло и 
полная 
гарантия: пыль не проникнет к телу. 
Однако больше нам угрожали не радиоактивная пыль, а ударная волна и световое 
излучение, поскольку мы находились слишком близко к предполагаемому эпицентру. 
А 
вдруг летчики промахнутся? С высоты свыше десяти километров это вполне возможно,
 
тем более что бомба будет спускаться на парашюте. Неожиданно подует посильнее 
ветер 
в нашу сторону, и окажемся мы "подопытными". И все же не думали о таком 
трагическом 
повороте. В те минуты я испытывал такое же чувство, как на фронте перед началом 

артиллерийской подготовки атаки. Легкий озноб и полная отрешенность: будь что 
будет. 
Все мы, примерно человек тридцать, так и держались на середине пологого ската. 
Автомашины - легковые, грузовые и один автобус - были поставлены словно в парке 
- 
рядком внизу склона. Возвышенность прикрывала нас со стороны Опытного поля. При 

наземном взрыве это надежная защита. А когда мощный воздушный? Настроение у 
всех 
внешне бодрое, курильщики травились сигаретами и рассказывали анекдоты, иные 
молча 
грелись у костра. Состояние каждого из нас выдавала озабоченность на лицах. О 
взрыве, 
об опасности - ни слова. 
Я со своим заместителем полковником Сергеевым приехал на передовой пункт 
ожидания 
(иначе его и не назовешь) на маленьком "газике" рано утром. Сергеев во всем 
полагался 
на меня, уже получившего опыт испытаний атомного оружия на полигоне. Несколько 
позже [101] прибыли на грузовом автомобиле специалисты служб и штаба тыла, 
исследователи Петр Чесноков, Александр Никулин, Юрий Гвоздиевский, Александр 
Носков, Иван Перцев, Григорий Братякин. Чуть дальше, на склоне соседней высотки,
 
находились люди, эвакуированные с пункта "Ша". Там тоже жгли костры. 
Район размещения не был оборудован в инженерном отношении. Значительно дальше 
от 
нас, на полпути к городку, находилась невысокая смотровая площадка, куда 
выехали 
некоторые прибывшие из Москвы генералы и офицеры. Возглавлял эту группу генерал 
- 
лейтенант В. Ж. Малютов. 
Главный маршал артиллерии М. И. Неделин, И. В. Курчатов, Е. П. Славский, Ю. Б. 
Харитон, А. Д. Сахаров и другие ученые, генералы и офицеры из Москвы и 
командование 
полигона расположились на временном КП в крайнем в сторону поля здании нашего 
научного городка "О", где размещались отделы, лаборатории, виварий и мастерские 

пятого сектора. Для командования и ученых подготовили комнаты, обращенные 
окнами к 
Опытному полю. Рамы были сняты, из помещения все вынесено. Неделин и Курчатов 
находились вместе в комнате с аппаратами связи с аэродромом и 
самолетом-носителем, 
основным КП и Москвой. 
Взрыва с утра ожидали Н. С. Хрущев и министр обороны Г. К. Жуков. 
Рядом с домом - смотровая трибуна под крышей. Ее заняли некоторые ученые и 
генералы. Удобно сидя в креслах, можно было бы наблюдать за картиной взрыва в 
ясную 
погоду. А что увидишь в пасмурный день на расстоянии семидесяти километров? 
К встрече взрывной волны огромной разрушительной силы заблаговременно 
подготовился 
и наш жилой городок. Солдаты укрепили клиньями и распорками раскрытые двери и 
окна, поставили в небольшой низине палатки, в которых на случай дождя и ветра 
могли 
укрыться выведенные из дома люди. Все жители заранее были предупреждены о 
времени