орогу. Почему же она не 
взлетела? 
Зачем она оказалась в разрушенном селении? Было ли у нее потомство? А может 
быть, 
она получила повреждение при прошлогоднем взрыве водородной бомбы? Я испытал 
чувство стыда за совершенное. 
На болотах мы спугнули многочисленную стаю - кряквы, чирки, какие-то пестрые 
птицы. Они поднялись дружно, разделились и исчезли из виду. Через минуту стали 
возвращаться по две - четыре и садились в заросшее болото далеко от нас. 
Иван Алексеевич углубился в заросли, спугнул несколько уток, выстрелил раза два,
 но 
промазал, пострелял по шустрым чиркам - опять мимо. 
- Вот поедем домой, гляди на столбы, - посоветовал Горячев. - На столбах и орлы 

сидят, и белые степные чайки. Совы белые тоже встречаются. Сядут на телеграфные 

столбы и высматривают суслика. Раньше тут всего хватало. Солдаты на островах в 
Иртыше ведерками утиные яйца собирали. Гуси гнездились. И дроф было много... 
[44] 
За лето на "П-2" все было подготовлено по программе испытания: расставлена 
боевая 
техника - танки, орудия, самолеты, отрыты многие километры траншей, заполнены 
жидким топливом цистерны и трубопровод, уложено в хранилищах - в ящиках и в 
открытом виде - продовольствие, военное обмундирование, размещены в котлованах 
походные кухни и грузовики. Много было выставлено емкостей с горючим. И всюду 
стояли, сидели, лежали набитые сеном и опилками "обмундированные" манекены. В 
солдатском, офицерском и даже генеральском обмундировании. Было в этой картине 
что-
то мистическое. 
За несколько дней до испытания прибыли специалисты родов войск и служб, 
исследователи из московских НИИ. Некоторых из них я знал раньше. Это были люди 
творческого ума, знающие свое дело. 
Продовольственник подполковник Л.И.Чесноков, например, кандидат наук. Высокую 
теоретическую подготовку и фронтовой опыт имели специалисты по военным дорогам 
полковник А.И.Никулин, по горючему и смазочным материалам подполковник-инженер 
А.П.Носков и другие. 
К "Ч", то есть напомню, часу взрыва, поле опустело. Мы все расположились на 
высоте, от 
которой до вышки, где покоилась атомная бомба, было примерно пять километров. 
Надев 
черные очки (тоже почему-то считавшиеся секретными), я наблюдал в бинокль. Этот 

бинокль я привез с фронта - именной подарок командующего артиллерией. Было 
очень 
жаль, когда у меня в тот день кто-то взял его и забыл возвратить. [45] 
Напрасно я тогда волновался: "изделие" не сработало. Заряд-детонатор разнес 
макушку 
вышки, а атомного взрыва не получилось. Начинка бомбы изрядно заразила весь 
центр 
площадки, и к вышке никого не подпускали. 
Было приказано убрать подопытное имущество и законсервировать сооружения до 
очередного испытания. Наши площадки оказались не так далеко от центра, куда 
теперь 
уже предполагалось сбросить атомную бомбу с самолета. 
Всех предупредили: не подъезжать близко к вышке на "П-2", там высокий уровень 
радиации. Для обследования разрушенного верха вышки и уборки осколков бомбы 
требовался специалист-доброволец. Вызвался капитан Герман Зорин. Ему в то время 
едва 
исполнилось тридцать. Добродушный и симпатичный офицер. 
Однажды в жаркий полдень, проезжая мимо вышки, я ужаснулся: на верхушке кто-то 
работал, раздевшись до трусов. Это был капитан Зорин. Какова же была там 
радиоактивность, если на моей площадке, за двести пятьдесят метров, она еще 
держалась 
на уровне около пятидесяти рентген?.. 
 




 
Атомное крещение 
Какой мощности будет очередной взрыв, нас, полигонных испытателей, заранее не 
информировали. Об этом знали только атомщики да специалисты по ударной волне, 
световому излучению, автоматизации, оптическим измерениям. Они и некоторые 
инженеры и техники все лето жили на "Ша" и даже на Опытном поле. Их работа была 

строго засекречена, а приборные сооружения находились под охраной. 
О мощности взрыва (ориентировочно) можно было догадаться по характеру 
подготовки 
площадок. Ес