— (См.: Галицкий К.Н. Годы суровых испытаний. М.: Наука, 1973. С. 23). Нет 
ничего удивительного в том, что в такой обстановке были выделены значительные 
суммы на строительство укреплений на участке границы, где в июне 1941 г. 
наступала 4-я танковая группа Гепнера. И, заметим, указанные средства выделены 
на весь год. Если взять состояние работ на строительстве укреплений весной 1941 
г., то резкого дисбаланса усилий не наблюдается. Тот же Анфилов пишет: «Чтобы 
представить объем работ весной 1941 г., достаточно указать, что на 
строительстве оборонительных сооружений в укрепленных районах Прибалтийского 
округа ежедневно работали 57 778 человек, Западного округа — 34 930 человек и 
Киевского — 43 006 человек». Очевидно, что на строительстве УРов на Украине 
работает не 9% от общего числа работников. Нет целенаправленного строительства 
на второстепенном направлении. Есть постепенный перенос усилий на новое 
направление по мере постройки УРов первой очереди. Тем более в Прибалтике 
начали строить ДОТы только с апреля 1941 г., до этого «прикрывать 
второстепенное направление» не могли просто физически, строили УРы в КОВО и 
ЗапОВО.
Да и с «второстепенностью» ПрибОВО можно поспорить. Ленинград — это крупный 
промышленный центр, 30—35% оборонной промышленности, и оставлять его без 
бетонного щита было бы нелогично. Но, по понятным причинам, проводить 
рекогносцировку УРов в Прибалтике до лета 1940 г. было невозможно. 
Рекогносцировку завершили только в марте 1941 г. Поэтому нет ничего 
удивительного в выделении крупных сумм на ударное строительство в Прибалтике 
четырех УРов в 1941 г. Это были Тельшяйский, Шауляйский, Каунасский и 
Алитусский укрепрайоны.
Процесс добывания фактов путем втирания информации в ладонь с последующим 
высасыванием из пальца на этом не заканчивается. «Не заметив» слов В.А. 
Анфилова о качестве укреплений на «Линии Сталина», Владимир Богданович 
извлекает из пальца претензии к исполнению новых сооружений. Он пишет:
«Точно так же делалось и на советской стороне. На „Линии Сталина“ были мощные 
бронеколпаки и очень тяжелые броневые детали, а вот на строительстве „Линии 
Молотова“ на берегах той же реки Сан советские инженеры использовали 
относительно тонкие броневые детали по 200 мм».
Хотелось бы напомнить, что ДОТ — это не танк, и основу его конструкции 
составляет бетон. Толщиной бетонных перекрытий и определяется стойкость 
сооружения. Броневая сталь используется в наблюдательных колпаках, своего рода 
боевых рубках командиров ДОТов и артиллерийских наблюдателей. На «Линии 
Молотова» колпаков попросту не было, и сравнивать толщину брони попросту не с 
чем. Вместо массивных колпаков из броневой стали использовались перископы, как 
на подводной лодке. Отсутствие бронированных колпаков осложнило жизнь немецким 
саперам в борьбе с новыми ДОТами. Анализ захваченных немецких документов в ГРУ 
ГШ РККА показывал: «Опыт борьбы с нашими долговременными огневыми точками 
вынудил самих немцев признать, что ввиду особой конструкции советских 
долговременных огневых точек не представляется возможным использовать наружные 
заряды, которые эффективны только в применении против броневых куполов». 
(Германская тактика (по опыту войны СССР с Германией). Воениздат НКО СССР, 1942.
 С. 71.) Аналогично с шаровыми установками орудий. Установку 76,2-мм пушки Л-17 
с 80-мм броней попросту не с чем сравнивать. Пушка обр. 1902 г. на капонирном 
лафете обр. 1932 г. старых УРов подобного бронирования не имела в принципе. Был 
лишь шаровый обтюратор из неброневой стали для герметизации ДОТа, обеспечения 
защиты от отравляющих веществ. И противопульная створка, открывавшаяся при 
стрельбе. Так что претензия В. Суворова к отсутствию броневых деталей лишена 
оснований. Отсутствовали бронированные колпаки, замененные перископами. Если же 
сравнить толщину основного материала сооружений, бетона, то сравнение «Линии 
Сталина» и «Линии Молотова» будет в пользу последней. Это как сравнение финской 
«Линии Энкеля» 20-х годов и сооружений, построенных на Карельском перешейке при 
К.Г.Э. Маннергейме. Для начала слово В.А. Анфилову, книгу которого «Бессмертный 
подвиг» Владимир Богданович цитирует и не может отрицать, что в ней есть такие 
слова: «Основным типом боевого сооружения являлась огневая пулеметная точка. 
Долговременных сооружений, обеспечивающих неуязвимость гарнизона при попадании 
155-мм и 210-мм снарядов, насчитывались единицы». Речь идет об укреплениях 
«Линии Сталина». Если обратиться к сухим цифрам, то типовой пулеметный ДОТ КиУР 
на «Линии Сталина» имел толщину стен 1,2 м, перекрытий 86—102 см, двухэтажные 
пулеметные ДОТы имели толщину стен до 1,5 м, а перекрытий до 1,4 м. Считалось, 
что такой ДОТ способен противостоять только снарядам калибра 105—122 мм. В 
докладной записке Кобулова от 11 января 1939 г. о Тираспольском УРе об 
устойчивости сооружений сказано следующее: «Достаточно 203-мм снарядов или 
двух-трех попаданий в напольную стену 47— или 75-мм снарядов бризантного 
действия, как сооружение будет выведено из строя». ДОТы на «Линии Молотова» 
были защищены стенами толщиной 1,5—1,8 м, а толщина перекрытий — до 2,5 м (!!!).
 Толщину желающие могут и сегодня измерить рулеткой на сохранившихся 
сооружениях на границе. Далее Владимир Богданович факт незавершенного 
строительства выдает за злой умысел:
«Например, во Владимир-Волынском УРе из 97 боевых сооружений было обсыпано 
землей 5—7, остальные были фактически демаскированы». (ВИЖ. 1976. № 5. С. 91.) 
Если мой читатель будет пересекать советскую границу в районе Бреста, то пусть 
обратит внимание на серые бетонные коробки почти на самом берегу — это доты 
южной оконечности Брестского УРа. Они не были обсыпаны землей тогда, так голыми 
стоят и по сей день».
Причина этого вполне заурядная: строительство сооружений не было завершено, 
поэтому те ДОТы, к которым уже были подведены коммуникации, были обсыпаны