округа. В марте 1936 года назначен командиром 52-го отдельного инженерного 
батальона Минского УРа. Батальон тогда переформировали из имевшейся ранее 
отдельной саперной роты укрепрайона. Вскоре в БВО прибыла из Северо-Кавказского 
военного округа 13-я стрелковая дивизия, поглотившая УРовские части. Весной 
1937 года Григоренко назначили начальником инженеров дивизии. А осенью 1937 
года Григоренко убыл в Академию ГШ. В 1937—1939 гг. он обучался в Академии 
Генерального штаба, в 1939 г. принимал участие в боевых действиях на реке 
Халхин-Гол. Далее в течение всей войны проходил службу в штабе Дальневосточного 
фронта. В боях с немцами участвовал 10.01—28.02.1944 г. и с 23.08.1944 г. по 
конец войны. Войну закончил полковником, начальником штаба 8-й стрелковой 
дивизии 4-го Украинского фронта. После войны был преподавателем Военной 
академии им. М.В. Фрунзе. Как мы видим, пути «Линии Сталина» и П.Г. Григоренко 
разошлись в самый интересный момент, красочные рассказы Петра Григорьевича о 
взрыве укреплений повествуют о событиях, происходивших за тысячи километров от 
мест его службы в 1939—1941 гг. Так что живописная картина взрывающихся 
укреплений не более чем плод бурной фантазии известного диссидента. П.Г. 
Григоренко сам пишет, что покинул ансамбль до того, как его взорвали: «Уезжая 
из Могилев-Подольского, я не мог даже предположить, какая судьба ждет мой 
ансамбль. После Могилев-Подольского я впервые в своей жизни встретился с 
Дальним Востоком, куда приехал на войсковую стажировку». К действительно ценным 
свидетельствам П.Г. Григоренко как строителя «ансамбля УРа» мы еще обратимся 
ниже, а пока давайте обсуждать вкус лобстеров с теми, кто их ел. Байка про 
взорванную «Линию Сталина» была пущена в оборот Н.С. Хрущевым, а потом лишь 
повторена П.Г. Григоренко. Н.С. Хрущев отвечал в 1938—1940 гг. за 
обороноспособность УР КОВО и ОдВО. И был вынужден придумать какое-то 
вразумительное объяснение тому факту, что немецкие войска преодолели 
возведенную под его чутким руководством «Линию Сталина» без особых затруднений. 
Ему ничего больше не оставалось, как выдумать историю про взрыв укреплений.
Взрыв сооружений построенной линии — это совершенно абсурдная, а главное — 
бесполезная затея. Тратить на подобное мероприятие взрывчатку, силы инженерных 
войск явно нецелесообразно. Ничего подобно не делали. Немцы захватили ровно те 
сооружения, которые были построены. Описание всех захваченных киевских 
укреплений имеется в донесении Рейхенау (6-я немецкая армия) для Гальдера. 
Количество захваченных почти полностью совпадает с числом построенных (впрочем, 
захвачено даже на три больше). Так что никакие укрепления Киевского УРа перед 
войной зарыты и взорваны не были. Вот оборудование ДОТ, по мнению немцев, 
действительно не соответствовало их назначению. И выводы в целом о возможностях 
Киевского УРа во многом совпадали с вышеприведенным донесением Кобулова о 
состоянии КиУРа от 11 января 1939 г.
Не устраивает в качестве независимого свидетеля герр Рейхенау? Тогда давайте 
поверим товарищу Понеделину, командующему 12-й армией, которая занимала 
Летичевский УР на старой границе с 2 июля по 17 июля 1941 г. силами 13-го 
стрелкового корпуса, 24-го механизированного корпуса и 96-й стрелковой дивизии. 
В своем письме командующему Южным фронтом 16 июля 1941 г. с просьбой выделить 
одну стрелковую и одну танковую дивизию он написал: «Ознакомился с Летичевским 
УРом, потеря которого ставит под прямую угрозу весь ваш фронт. УР невероятно 
слаб. Из 354 боевых сооружений артиллерийских имеет только 11, на общее 
протяжение фронта 122 км. Остальные — пулеметные ДОТы. Для вооружения 
пулеметных ДОТов не хватает 162 станковых пулемета. УР рассчитан на 8 пульбатов,
 имеется 4 только что сформированных и необученных. Предполья нет. [...] Между 
соседним правым УРом имеется неподготовленный участок протяжением 12 км». (ЦАМО.
 Ф. 229. Оп. 161. Д. 131. Л. 78.) Построено в Летичевском УРе было 363 
сооружения. Разница вполне может быть ошибкой статистики или классификации. 
Недостроенные УРы тоже никто не взрывал. Командующий 26-й армией Ф.Я. Костенко, 
занимавшей в начале июля 1941 г. Остропольский УР, жаловался на отсутствие 
дверей и бронировки амбразур. Ни о каких взорванных сооружениях он не сообщает.
И о каком взрыве или засыпании землей может идти речь, если в 13 УРах на старой 
границе на 1 июня 1941 г. располагалось 25 пулеметных батальонов общей 
численностью 17 080 человек. Например, в Летичевском УРе был один пульбат, в 
Каменец-Подольском — три. Без пульбатов остались только недостроенные УРы, 
такие, как Староконстантиновский или Новоград-Волынский. Необходимо заметить, 
что легенда о засыпанных и взорванных укреплениях на «Линии Сталина» имела 
хождение только во времена Н.С. Хрущева. Рассказывая про засыпание ДОТов, 
Владимир Богданович цитирует статью в ВИЖе за 1961 год, в которой некий 
полковник К. Черемухин разоблачает немецких генералов, рассказывающих про взлом 
Вермахтом «Линии Сталина». Что меня всегда поражало в подобных статьях, так это 
полнейшая чушь, которую несут авторы во имя «спасения лица армии». Ну не 
хочется признавать тов. Черемухину, что проиграли в Новоград-Волынском УРе, 
прорванном немцами 7—9 июля 1941 г., именно войска его занимавшие. Поэтому 
появляются мифические дяди, засыпавшие ДОТы землей.
Обросла легендами и догадками и вполне заурядная история со сдачей на склад для 
последующего использования на новой границе вооружения УРов «Линии Сталина». 
Владимир Богданович, по своему обыкновению, использовал взятые с потолка 
данные:
«Объяснение о переброске оружия с „Линии Сталина“ на „Линию Молотова“ мы не 
можем принять и потому, что „Линия Молотова“ в сравнении с „Линией Сталина“ 
была жидкой цепочкой относительно легких укреплений, которым не требовалось 
много вооружения. Пример: в Западном особом военном округе, т.е. в Белоруссии, 
было построено на новой границе 193 боевых сооружения, а до этого на старых 
границах было разоружено 876 более мощных боевых сооружений».