никогда не ступала нога немецкого солдата. Например, московский завод № 70 им. 
Владимира Ильича, производивший 76-мм бронебойные снаряды. Или два московских 
завода по производству гильз для 76-мм и 85-мм выстрелов, которые были 
эвакуированы на восток в октябре 1941 года. То же самое относится и к 
ленинградским заводам, решение об эвакуации которых было принято уже 1 июля 
1941-го. Например, старейший капсюльный завод страны в Ленинграде, эвакуация 
которого началась 8 июля 1941-го. Были и заводы, до подступов к которым война 
не докатилась, они лишь оказались в опасной близости к фронту, попадали в 
радиус действия авиации противника. К таковым относится, например, ярославский 
завод № 62, выпускавший авиационные снаряды. Первый эшелон с оборудованием 
этого завода выехал из Ярославля в Челябинск 21 октября 1941 года. Последний 
эшелон убыл из Ярославля в конце ноября 1941 года. В продолжение дискуссии о 
месте строительства оборонных заводов город Ярославль трудно назвать 
приближенным к границе и завод № 62 — построенным во имя завоевания Европы. 
Есть и более занимательные примеры. Например, пороховой завод № 204, который 
был частично эвакуирован на Урал, но не только не был захвачен, а продолжал 
производство пороха по 300—400 тонн в месяц.

Или возьмем такой элемент системы снабжения армии боеприпасами, как 
снаряжательно-сборочные базы. По данным генерал-полковника И.И. Волкотрубенко, 
из 9 снаряжательно-сборочных баз 7 дислоцировались на территории Московского, 
Харьковского и Орловского военных округов. Тоже трудно назвать излишне 
приближенными к государственным границам. Тем не менее из этих баз было 
потеряно 6.
Незаметно внедрив в голову читателя словечко «захватили», не соответствующее 
истинному положению вещей, В. Суворов строит на этом хлипком фундаменте целую 
теорию ( «День М»):
«Но предвоенный потенциал Сталина был столь огромен, что он сумел построить в 
ходе войны новую промышленность боеприпасов за Волгой, на Урале, в Сибири и 
произвести все то, что обрушилось потом на германскую армию. Гитлер нанес 
Сталину внезапный удар, и Сталин отбивался, опираясь на 15 процентов мощностей 
Наркомата боеприпасов. Результаты войны известны. Постараемся представить себе, 
что могло случиться, если бы Гитлер промедлил с ударом и сам попал под 
сокрушительный сталинский удар. В этом случае Сталин использовал бы в войне не 
15 процентов мощностей Наркомата боеприпасов, а все 100. Каким бы тогда был 
исход Второй мировой войны?»
Дело в том, что 15% мощностей наркомата боеприпасов не подверглись эвакуации. 
85% в массе своей также не были потеряны безвозвратно, а не работали, поскольку 
находились «на колесах», двигаясь на Восток и восстанавливая производство. 
Наиболее полно удалось эвакуировать заводы по производству корпусов снарядов, 
гильз, взрывателей, авиавыстрелов, расположенные в Москве и Московской области, 
Ростове, Таганроге, Днепропетровске, Туле, Ленинграде и ряде других городов. По 
мере налаживания производства на новом месте баланс между 85% неработающих и 
15% работающих предприятий начал меняться в сторону увеличения доли заводов, 
вернувшихся в строй, восстановивших прежние объемы производства. Уже к концу 
декабря были восстановлены мощности по производству капсюльных втулок, 
взрывателей, дистанционных трубок. Ярославский завод авиабоеприпасов № 62, 
судьбу которого мы обсуждали выше, стал давать столько боеприпасов, сколько 
просили, в мае 1942-го. В конце 1941-го был реэвакуирован пороховой завод № 204,
 оборудование было возвращено на свои места, и в июле 1942 года завод 
восстановил свои довоенные производственные мощности. В январе — феврале 1942 
года был реэвакуирован пороховой завод № 14. Налаживалось производство 
боеприпасов и в эвакуации. Строящийся завод № 577 получил оборудование, 
эвакуированное с практически единственного в СССР завода баллиститных порохов № 
59. Полный цикл производства был налажен к январю 1943-го, на полную мощность 
завод заработал к концу 1943-го.
Одним словом, тезис о том, что с 15% мощности промышленности боеприпасов мы 
дошли до Берлина, скажем так, несколько притянут за уши. Обратимся к конкретным 
цифрам по тем же порохам, вопрос о заводах по производству которых Владимир 
Богданович вынес в название главы. Довоенная мощность пороховых заводов 
составляла 160,5 тыс. тонн пироксилинового пороха в год. Реально было 
произведено пироксилинового пороха в 1942 году 54,6 тыс. тонн, в 1943 г. — 79,8 
тыс. тонн и в 1944 г. — 80,1 тыс. тонн. Это если считать в лоб, то получается 
не 15%, а 50% довоенной мощности заводов к концу войны. Если же считать не в 
лоб, а вспомнить о том, что в годы войны возросла доля баллиститного 
нитроглицеринового пороха с 7% общего объема производства до 30%, то картина 
получается еще более красочной. До войны производилось порядка 7 тыс. тонн 
баллиститного пороха в год, а в войну динамика производства этого вида пороха 
резко возросла. В 1942 году было произведено 13 тыс. тонн, в 1943 г. — 32,9 тыс.
 тонн и в 1944 г. 46,7 тыс. тонн. Нетрудно подсчитать, что при таком раскладе 
мощность пороховых заводов в 1944 г. составляла 75% довоенной. Но и это еще не 
все. Суворов забыл о ленд-лизе. В 1944 году доля импортных порохов в общем 
объеме отгрузки фронту составляла 28,9%. То есть объемы производства порохов в 
1944 году ПРЕВОСХОДИЛИ довоенные мощности. А В. Суворов нам про 15% 
рассказывает.
Это если рассматривать положение в самой проблемной области, в области 
производства порохов. Если взять в качестве примера производство снарядов, то 
их выпуск неуклонно возрастал и в 1944 году в четыре раза превосходил довоенные 
мощности. Выпуск 45-мм выстрелов в 1943-м превосходил выпуск 1940 г. в 3,7 раза,
 объем выпуска 37-мм зенитных выстрелов превышал объемы их производства в